Георг Борн - Султан и его враги
Дома Сару ожидала новая неприятность. В ее отсутствие явился адмирал Страдфорд.
Адмирал по наружности походил больше на какого-нибудь пирата, чем на морского офицера. Он давно уже должен был выйти в отставку. Причиной этого были его многочисленные неблаговидные поступки и жизнь авантюриста, которую он вел.
Густая, растрепанная борода окаймляла его обожженное солнцем лицо. Он носил еще морской мундир, но ордена и другие знаки отличия были давно уже отобраны у пего. Казалось, он никогда не был трезв. И на этот раз он был уже навеселе. Он шумел на весь дом и распоряжался, как у себя дома.
Увидев этого ненавистного ей человека, Сара побледнела. Она была подготовлена ко всему, только не к встрече с мужем.
— Вот и опять я! — сказал, увидев ее, адмирал. — Тебе это не нравится? Еще бы! Ну что, есть какие-нибудь новые связи?
— Что вам здесь надо? — спросила Сара, овладев, наконец, собой.
— Что мне надо в Лондоне?
— Что вам надо в моем доме?
— Тебя!
— Но ведь у меня есть ваше письменное обязательство не беспокоить меня вашим присутствием, за это обязательство я заплатила вам десять тысяч фунтов.
— Что мне за дело до этого обязательства?
Сара вздрогнула. Она догадалась, что Страдфорд успел уже пропить и растратить эти десять тысяч, а теперь вернулся, чтобы вынудить у нее новые суммы.
— Что это значит, милостивый государь? — спросила она. — Мы полностью разделились, наши дороги никогда больше не сойдутся, вы это знаете. Чего же вы от меня хотите?
— Я повторяю тебе, что мое обязательство ничего не значит. Я отказываюсь от него.
— Я надеюсь, что это не так-то легко сделать.
— Ты увидишь, что все возможно. Я сейчас тебе объясню.
— Это значит, что вы снова пришли за деньгами?
— О, не стесняйся нисколько! Твои слова ничуть меня не оскорбляют, — сказал с насмешливой улыбкой Страдфорд. — Моя жена не может оскорбить меня.
— Я запрещаю вам входить в мой дом! — вскричала с гневом Сара. — И если вы не исполните моего требования, я вынуждена буду прибегнуть к защите именем закона.
— Не волнуйся напрасно, дитя мое! Это все один пустые слова. Я знаю причину такого приема, и этот проклятый турок поплатится мне за это!
Сара вскочила.
— Что вы говорите! — вскричала она.
— Я говорю, что переломаю ребра этому проклятому турку. — крикнул адмирал, ударив кулаком по столу.
Сара увидела, что необходимо сделать вид, что она покоряется. Чтобы выгадать время, нужно было успокоить бешеного. К этому побуждало ее еще и то, что он угрожал единственному человеку, которого Сара Страдфорд искренне любила.
— Я готова выслушать вас! — сказала она, делая огромные усилия, чтобы сдержать свой гнев.
— Вот так лучше! Ты убедилась, значит, в своем бессилии, — засмеялся адмирал с довольным видом, — ты видишь теперь, что против меня упорство — плохое оружие. Тебе придется пока потерпеть мое присутствие. Я вернулся из Индии и хочу пробыть с месяц в Лондоне. Я занял четыре комнаты около желтой гостиной, надеюсь, мне этого хватит.
Сара не показала и вида, как ужасны были для нее слова мужа.
— Я давно уже не видел Лондона, — продолжал адмирал, — и мне хочется пожить здесь. Кстати, моя касса совершенно пуста, кроме того, тебе предъявят завтра мои векселя, по которым надо будет заплатить.
— Что вы хотите здесь делать?
— Делать? Сначала я хочу немного развлечься, а потом… Да, ведь герцог Норфольк, кажется, в близких отношениях с тобой?
— Зачем он вам нужен?
— Я хочу ему представиться. Хорошо бы получить место с хорошим жалованием, причем такое, где можно было бы ничего не делать.
Глаза Сары внезапно блеснули — казалось, ей пришла в голову неожиданная мысль: не попробовать ли достать эту бумагу с номером семьсот тринадцать при помощи адмирала? Нельзя ли сделать его орудием своих планов?..
Страдфорд поднялся.
— Обед уже подан, — сказал он, — пойдем в столовую.
Сара, чтобы не устраивать сцены, уступила и последовала за адмиралом.
Теперь все ее мысли были заняты тем, как превратить того, кто был ей так страшен, в орудие своих замыслов.
XI. Сокровища калифов
— Я хочу видеть Мансура-эфенди! Проводите меня к нему! — кричала старая гадалка в Чертогах Смерти.
Но глухонемой Тагир не слышал ее криков, а толстые стены тюрьмы не пропускали ни малейшего звука…
Наконец однажды вечером в камеру Кадиджи вошел Баба-Мансур.
Увидев его, гадалка бросилась ему навстречу и упала на колени.
— Наконец-то ты пришел, мудрый и могущественный Мансур! — вскричала она. — За что заключили меня в эту тюрьму?
— Но ты вовсе не в тюрьме, — отвечал Мансур, — просто ты нужна мне, и я хотел получить от тебя помощь.
— О! Это совсем другое дело! Но зачем же ты велел схватить меня? Разве я не готова была всегда служить тебе?
— Ты гадалка из Галаты, не так ли?
— Да, по имени Кадиджа, мудрый Баба-Мансур.
— Не была ли ты в родстве с толкователем Корана Альманзором? — продолжал Мансур.
— Да, мудрый шейх, ты прав.
— В каком родстве ты находишься с ним?
— О! Этого я сама не знаю.
— Как узнала ты о сокровищах калифов?
Кадиджа с изумлением взглянула на Мансура, казалось, не веря своим ушам. Как он мог узнать о сокровищах старых калифов? Кроме нее, никто не знал этого!
Она не помнила, что сама рассказала об этом Неджибу под влиянием опиума.
— Я спрашиваю тебя, как узнала ты о сокровищах калифов из дома Абассидов? — повторил Мансур.
— Как я… узнала о сокровищах? Старый Альманзор был из дома калифов… — говорила Кадиджа прерывающимся голосом. — О! Ты всеведущ, мудрый Баба-Мансур, ты также знаешь о сокровищах калифов. О! Ты всеведущ!
— Кто сказал тебе, что сокровища лежат в одной из пирамид?
— Сам Альманзор.
— И они еще там?
— Да, ими никто еще не мог овладеть.
— Ты искала сокровища!
— Как? Ты и это знаешь? — вскричала Кадиджа.
— Ты знаешь эту пирамиду! — продолжал Мансур.
— Тебе все это известно?
— Ты была внутри пирамиды!
Кадиджа молчала, пораженная изумлением.
— Однако ты ничего не нашла!
— Ты всеведущ! — вскричала гадалка. — Что значу я в сравнении с тобой! Приказывай, и старая Кадиджа будет тебе повиноваться. Я твоя раба!
— Точно ли ты знаешь, что пирамида, в которой ты была, именно та, в которой скрыты сокровища? — спросил Мансур.
— Я уверена в этом, мудрый шейх. Толкователь Корана указал мне ее.
— А если он дал тебе ложное указание?
— Альманзор никогда так не делал.
— На какую же пирамиду он указал тебе?
— На пирамиду в пустыне Эль-Тей.
— Как могла ты проникнуть внутрь нее?
— Автранна был тогда еще жив. Он вынул камень, который закрывал вход.
— Кто этот Автранна?
— Мой муж! Он умер от чумы.
— Следующей ночью мы идем, и ты будешь сопровождать нас, — сказал Мансур.
— К пирамиде? Ты хочешь там отыскать сокровища калифов?
— Наследники умерли, и это сокровище принадлежит церкви. Так решил кади.
С этими словами Мансур-эфенди вышел из тюрьмы старой гадалки.
Через несколько дней пароход высадил в Дамиетте Мансура-эфенди, Лаццаро, Кадиджу и шестерых дервишей, из которых один был хорошо знаком с минным искусством.
В Дамиетте были наняты верблюды, и маленький караван двинулся в пустыню. Старая гадалка указывала путь.
Когда конному конвою каравана, сопровождавшему его для защиты от арабов, стала известна цель путешествия, всадники пришли в такое волнение и страх, что это обратило на себя внимание Мансура. Оказалось, что пирамида пользовалась в окрестности недоброй славой. Там слышны были по временам голоса, крики и стоны.
Услышав это, Мансур только презрительно улыбнулся. Но на другой день утром весь конвой исчез. Они предпочли лишиться платы, чем подвергаться опасностям из-за соседства с шайтаном.
Это обстоятельство было очень приятно для Мансура-эфенди, так как с ним остались только его дервиши, на которых он мог всецело положиться.
Наконец пирамида была найдена, и старая гадалка стала отыскивать камень, закрывавший вход.
Но или она уже успела забыть то место, или не хотела его указывать, только некоторое время она ходила вокруг пирамиды совершенно безуспешно.
Нетерпение овладело Мансуром.
Но вдруг Лаццаро заметил в стене пирамиды круглый, сравнительно небольшой камень, который, по-видимому, был недавно сдвинут с места.
— Смотри-ка, — крикнул он старой гадалке, — не этот ли камень ты ищешь?
— Ах, да! Это, должно быть, тот самый! — сказала Кадиджа. — Автранна вынимал его из стены.
Грек попробовал сдвинуть камень, но безуспешно.
