Это застряло в памяти - Ольга Львовна Никулина
– Вылечу и не заплачу! – вскипела тётя Паня.
Хлопнула дверь. Звякнули шведские кастрюли на полке в кухне. Панька удалилась с музыкой. Из своей комнаты вышла Дина Михайловна:
– Ты что, очумела? Панька кресло не трогала! Пока ты просиживала задницу в театре, маменькой занимались мы с твоей невесткой! И не делай вид, что ты заранее этого не вычислила. Хамка! А если Панька больше не придёт?! – кричала Дина Михайловна.
– Придёт, куда она денется! Она слишком любит нашу мамочку, а мои денежки ещё больше! – кричала в ответ Дора Михайловна.
– Ну ты циник! Скряга, вся в нашу маменьку!
– А ты кто?! – взвизгнула Дора Михайловна.
– Я музыкантша! Аккомпаниатор!
– Тапёрша ты, вот ты кто! Тапёрша! Барабанишь по клавишам, а не аккомпанируешь!
– А ты типичная псевдоучёная! Твоя вечная научная тема покрытия дорог, тридцать лет её жуёшь, а мы ходим и ездим по колдобинам! Видали такую учёную, ха-ха!
– Дура! Мамочка, ты слышишь, как Динка меня оскорбляет?! Она нас с тобой ненавидит! – со слезами в голосе крикнула Дора Михайловна в открытую дверь столовой.
– Пьяно, пьяно, не ори, ты не на одесском привозе! Мы не одни, нас слышат! Молоденькая супруга твоего сына сейчас дома, âpre, âpre[2], после поговорим!
– Мне плевать, пусть слышит! – в запальчивости выкрикнула старшая сестрица.
– Фу, какой моветон, – со смешком ответила младшая. Хлопнула дверь в её комнату, она удалилась.
Дора Михайловна с яростью шваркнула дверью в столовую, выплеснув всю свою злую энергию. Снова звякнули на полке шведские кастрюли. Часы в столовой пробили восемь. Лёля решила не выходить в кухню. Хотелось есть, но у неё была в сумке бутылка лимонада и пончик с вареньем из институтского буфета.
Около полуночи из гаража явился муж, они с Лёлей сели пить чай в кухне. Он был хмурый, спросил, что тут произошло. Из гаража видел, как тётя Паня ковыляла, расстроенная, к себе домой. Лёля вкратце рассказала.
– Стерва моя мамаша, она дождётся, все от неё рванут. За Паньку надо держаться, бабка к ней привязана, и Панька её, похоже, любит. С молодых лет, не хухры-мухры. Панька деньги мамашины любит! Чепуха. Что Панька, что её сынок Колька, они оба блаженные! Колька возится с моей «Антилопой», безнадёжной рухлядью, устраивает мне продажу, перепродажу, и всё бесплатно, по дружбе! И Панька стала бы бесплатно за бабкой ухаживать, уверен. Она такая! Блаженненькая, хе-хе, – ухмыльнулся Боб.
– Она на Дору Михайловну обиделась, – сказала Лёля. – Твоя тётя её защищала.
– Эти две чувихи, мамаша и Динка, с детства дрались, жили как кошка с собакой, – продолжал он. – А бабка, их любимая мамочка, подогревала этот раздор. Устраивала соревнование. Чтобы они увивались вокруг неё, угождали, лизали ей пятки. Наперегонки, хе-хе. Бабка тоже фрукт, я тебе скажу. Сестрички всю жизнь собачатся, а им уже за пятьдесят. В чью пользу закончился бой?
– Дора Михайловна удалилась в слезах.
– Значит, один ноль в пользу Динки. Она чаще выигрывает, у неё есть юмор. У мамаши юмор на нуле. Но она, подлая, знает Динкины больные места, бьёт по ним. Ты, Лелёк, не обращай внимания. Юмори, поплёвывай. Положи на всё, так легче жить. Я, например, духарюсь, когда они при мне скандалят. Две пухлые козявочки, копии друг друга, борются за превосходство. Только мамаша волосы красит в рыжий цвет, и глаза, как у бабки, жёлто-зелёные, змеиные. А Динка красится в блондинку, и глаза серые, как у деда. Обе дуры. Мамашу интересует только международное положение и перистальтика. Театр, консерватория для форса. Динку – молодые мужички и шмотки. Тебе совет: живи легко, поплёвывай, хе-хе, духарись! – Боб любил это слово.
Подобные уроки давались Лёле трудно. Она была иначе воспитана.
* * *
Наступило воскресенье. Стуком в дверь свекровь вызвала сына к себе. Он вернулся от неё злой, плевался и зло бормотал себе под нос:
– Задумал с тобой съездить к вам на дачу, покататься на лыжах. Подухариться, как раньше. Поваляться в снегу, коньячком погреться, заночевать! Фигушки! У неё целая программа. Ладно, по магазинам и на рынок! А педикюр с маникюром? А парикмахер? Портниха? И в комиссионку – чего-то ей там захотелось поискать. Сама будет сидеть везде в креслах, а я должен гонять и по списку покупать продукты. А после будет придираться, что я не то купил. Или переплатил. Отчёт требует. Осточертело, Лёль, веришь?
Лёля знала, что это «монолог на лестнице», перечить мамаше он не посмеет.
В воскресенье у тёти Пани был выходной. Уложив старушку после обеда спать, свекровь со своим сыном отбыли по хозяйственным и личным делам. Лёля решила совершить вылазку. Купила в магазине шоколадный набор и отправилась в барак, в надежде застать тётю Паню дома. Номера её «квартиры» она не знала, надеялась, что ей подскажут соседи. Дверь в барак днём всегда открыта, говорила тётя Паня.
Лёля обратилась к девочке, выбегавшей из барака. Седьмая дверь слева, сказала та. Лёля постучала. Никто не ответил.
– Сильнее стучите, она дома, – сказал проходивший мимо пожилой дядька на костыле с папиросой в зубах, и сам несколько раз стукнул в дверь «квартиры» номер семь. Потом приоткрыл дверь и сказал:
– Егоровна, к тебе девушка, – и захромал на улицу.
Лёля, минуя небольшой кухонный отсек, нырнула под ситцевую занавеску и оказалась в тёмной узкой комнате. Тётя Паня села на кровати. Узнала Лёлю и засуетилась:
– Ой, миленькая моя, Лёля, проходи, садись! Сейчас я чаёк залажу.
Лёля положила шоколадный набор на стол, а тётя Паня поставила рядом сахарницу и вазочку с вареньем.
– Не ждала, Лёль, а радость какая! У меня после вчерашнего скандалу тяжело на сердце. Дора очень меня обидела. Она любит покричать, с ней никто не связывается. Я давно бы от них ушла, да жалко бабку. Уйду – она помрёт. Кто за ней так ходить будет, как я?
– Она потом с Диной ссорилась, Дина вас защищала, – сказала Лёля.
– Они всю жизнь ругаются, с детства. Лёль, скажи, чего им не хватает? Живут в хоромах, никогда ни дня не голодали, работа лёгкая, чистая, зарплата хорошая. И всё ей не так, не по её, как что – в крик. Ты уж извини, у нас с Дусей выходной, в ночь не иттить. Мы с утра приняли по маленькой. Она спит, а после мы с ней в магазин пойдём. Коленька Зинулю в музей повёл, он её водит в разные музеи на экскурсии, картины показывает. Она любит историю, всякую старину. У них перемирие. Обещался в Ленинград её летом свозить. А
