Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн
— Найди цыпочке кинжал, — велел Ченг Ят, — он ей пригодится больше, чем длинный язык, если мы столкнемся с опасностью.
Я сидела посередине, поставив ноги на одну из многочисленных водяных тыкв, которых мы взяли куда больше, чем нужно для дневной прогулки.
Встречный поток чуть не снес нас на скалы, но Чёнг Поу-чяй показал себя сильным гребцом.
Я помогла вытащить сампан на песок рядом с гнилой, выгоревшей на солнце лодкой. Ченг Ят оставил одного человека охранять сампан, а остальные проследовали в глубь суши. Издалека остров казался необитаемым, но мы шли по хорошо вытоптанной тропе в окружении чахлых кустиков, а потом остановились в тенистой лощине, чтобы набрать воды из родника, журчащего у древнего дерева. Ченг Ят и несколько пиратов вознесли молитвы нескольким резным буддам, которые стояли у импровизированного алтаря внутри расщелины, оставленной молнией в древесном стволе.
Нашей целью был небольшой храм в конце тропы. Я плелась в хвосте и была на полпути вверх по склону, истекая потом, когда Ченг Ят остановился и жестом призвал к тишине.
Он подозвал матроса с мушкетом, чтобы тот встал рядом, и крикнул:
— Я ищу толстого негодяя, притворяющегося вице-адмиралом, который умиротворяет море!
Над головами у нас щелкнули фитильные замки. Я нащупала свой кинжал.
До нас донесся писклявый ответ:
— Узнаю этот голос. Уж не тот ли великий морской дракон, что спит с собаками?
— Не завидуй. Собаки и то красивее тебя!
На ступеньках храма нас встретил пухлый бородатый мужчина в синей куртке и синих штанах.
Капитан с торгового корабля упоминал, что By Сэк-йи говорит как евнух, но, как по мне, голос у него был скорее женский.
— Старина Ченг, все такой же уродливый, как обычно. Что тебя привело — дела или счастливый случай?
— И то и другое.
— Ого! А кто эта красавица со станом как у плакучей ивы? — поинтересовался By.
— Моя жена, — сказал Ченг Ят. — Но почему ты заставляешь нас торчать на солнцепеке?
— Ха! Оставайся на месте. А вот женщина твоя пусть войдет.
В храме было сыро и темно, но каменный пол порадовал освежающей прохладой. Незнакомое мне божество взирало с алтаря позади заваленного пустыми чашами стола, как будто ему давно уже никто не поклонялся.
Ченг Ят и By Сэк-йи заняли единственные два стула, а я устроилась прямо на полу в углу.
Когда двое и больше мужчин оказываются в одном помещении, они просто обязаны вместе выпить. Ченг Ят снял печать с одной из тыкв, в которой держали явно не воду.
— Сколько времени прошло? Девять месяцев или год? — By сделал большой глоток. — Пушки все еще грохочут в ушах, а член так и дрожит от тех аннамских шлюх. — Он улыбнулся мне: — Извини. Старый Ченг раскрывает мои худшие стороны. Какая ужасная судьба привела тебя к нему?
Он думал, что дразнит меня. — но засмеется ли мой капитан, если я скажу правду? Я победила его в драке и доказала, что умнее его. «Теперь этот черт меня не отпустит». — подумалось мне.
Но Ченг Ят лишь ответил:
— Я нашел ее у себя в каюте.
Смех толстяка раскатился серебром, будто он проглотил флейту.
— Та же старая история! Мы с тобой похожи, — заявил он мне. — Я был последним парнем, оставшимся в живых, — или, скорее, последним мальчишкой — после того как его банда воров сожгла корабль моего хозяина. Благодаря своей красоте я смог попасть в каюту Ченга. Ха! В конечном итоге один корабль похож на другой, а все капитаны — одинаковые негодяи, я прав, дорогая? Надеюсь, он не делает с тобой того, что делал со мной?
Я попыталась скрыть свою реакцию. Неужели его слова значили именно то, о чем я подумала? By протянул мне тыкву, но я жестом отказалась. Ченг Ят уже раскраснелся от выпитого вина.
— Ты вел себя как дурак, — проворчал он.
— Слава богам, что я уродился таким дураком, — парировал By. — Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить: любой, у кого есть хоть половина мозга, может справиться с такой работой. И я, обладая не меньше чем половиной мозга, при первой же возможности…
— Украл один из моих кораблей!
— Да ладно тебе, адмирал Ченг. — By снова обратился ко мне: Корабль никогда не принадлежал ему. Судно отняли в честном бою у аннамских повстанцев, когда Ченг прохлаждался в Хайфоне. Но для всех мы по-прежнему лучшие друзья.
— Ага, друзья, когда тебе удобно, — проворчал наш капитан.
Улыбка By померкла.
— А если без шуток, друг мой, я предан тебе, как собака, — заверил он, а затем вновь повернулся ко мне: — И всем, кто… с тобой близок, если так можно выразиться.
У меня появилось странное ощущение, что за словами толстяка что-то скрывается. Несмотря на бахвальство и странный писклявый голос, от этого человека исходило определенное обаяние. Но мне было жарко и хотелось пить, а пол был слишком жестким.
— Можно мне воды?
— Ах! Она умеет говорить! А я-то думал, что встретил идеальную женщину, красивую и немую. Не то что мои трое!
— Уже трое? — спросил Ченг Ят.
— Вторая не захотела разлучиться со своей сестрой…
Я взяла фляжку у одного из людей By, прислонилась к стене и стала жадно пить, пока два старых друга вспоминали общих знакомых, корабли и баталии в местах с труднопроизносимыми названиями. Я поняла, что они служили наемниками в Аннаме, край, который был мне знаком только как родина экзотических фруктов. Я вспомнила желтую коробку и медную печать в сундуке Ченг Ята.
Их монотонные голоса, жара и предыдущая тяжелая дорога навевали сон. Я встала, потянулась и отправилась осматривать маленький храм.
Боковую комнатку, которая, возможно, когда-то была кельей монаха, заполняли ящики и бочки. Единственный длинный сундук выглядел братом-близнецом того, в котором на корабле Ченг Ята хранили мушкеты. Дверь в задней части открывалась в маленькую пристройку, где в пыли дремали двое парней, прямо рядом с печью для приготовления пиши, среди вони дохлых крыс.
Я вернулась в главный зал. Древний колокол свисал с деревянной рамы, настолько обветшавшей с течением времени, что я побоялась до нее дотрагиваться, чтобы колокол не рухнул. Алтарь был в лучшем состоянии; по крайней мере, его вместе со статуей божества не так давно перекрашивали. Похоже, какой-то благодетель присматривал за этим заброшенным храмом на краю мира — возможно, тот самый толстый пьяный пират, что сидел сейчас в центре комнаты.
На чердаке над
