От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
Слабый телом Федор Алексеевич был хоть и царь, но человек жизни – он жить хотел, он мечтал иметь детей – царевичей! Наследников престола! О том же наверняка мечтали и насчастная Агафья, и активная Марфа: какой нормальной женщине не хочется родить царя! Это желание могло породить «неукротимые несогласия» между царствующей семьей и царицей Натальей Кирилловной с ее сыном Петром, хотя все они – неукротимо-несогласные – судя по дошедшим до нас источникам, люди были незлобные, всех их соединяло нечто «слишком человеческое». Всех их разъединяла власть.
27 апреля 1682 года Федор Алексеевич Романов умер в возрасте двадцати с лишним лет.
О его правлении, о его личности у разных ученых разные мнения. Но нужно помнить о том, что он, правив самостоятельно страной чуть более трех лет, сделал очень немало. Его внутренняя политика стабилизировала положение в стране, законодательная деятельность упорядочила жизнь самых разных слоев населения. Находясь в системе ценностей (политических, управленческих, экономических, моральных, духовных и эстетических) боярского века, с трудом преодолевшего бунташный, он не мог и не хотел отрываться от принципов боярского правления, созывал соборы для решения важнейших проблем, и этим реализовал идеи семнадцатого века.
Но человеком семнадцатого века Федор Алексеевич не был! Ему крупно не повезло с физическим здоровьем и со временем, в котором его посеяла судьба, временем потребителей, аналогичным тому, в каком жил и работал на подобном витке русской истории Борис Годунов. Правитель при «блаженном царе» Федоре Ивановиче, а затем низвергатель династии Рюриковичей и русский царь Борис Федорович Годунов являлся по своей внутренней сути ярко выраженным потребителем, мотом, истратившим созданное за несколько десятилетий русскими людьми богатство, человеком момента, пусть гениальным, но четко ограниченным этим самым моментом (что и явилось главной причиной его краха и трагедии его семьи). Федор Алексеевич отличался от него именно тем, что совсем не свойственно ни времени потребителей, ни самим потребителям: 1) разумной бережливостью; 2) перспективой государственного мышления, о чем свидетельствует прежде всего законодательная деятельность его правительства и особенно деятельность созываемых им соборов.
Быть может, Федор Алексеевич не знал о существовании описанной в данной работе версии циклического развития общества от генераторов государственных идей к производителям, затем накопителям и потребителям. Быть может, он совсем по-иному представлял себе движение русской истории от царя Василия Ивановича Шуйского, в годы правления которого окончательно сформировалась идея боярского правления, к Михаилу Федоровичу, патриарху Филарету, представлявшему собой кропотливого производителя-реализатора, и далее к Алексею Михайловичу – заботливому накопителю, и далее – к себе самому, Федору Алексеевичу, обязанному быть потребителем, транжирщиком. Может быть, у него была иная версия. Может быть, она-то и подсказала ему, что Русское государство просто обязано было выйти из системы боярского правления.
Вся деятельность Федора Алексеевича, и особенно в последние два года, говорит о том, что он это знал.
Он шел очень медленно. Впрочем, все быстрее!
Церковный собор 1681 года.
Собор служилых людей 1682 года. Признание необходимости реорганизовать армию по европейским образцам говорит о многом. Не только о чисто организационных мероприятиях, хотя ликвидация местничества в русской армии никак не стыкуется с институтом боярства! В армиях Европы проходило мощное перевооружение на базе современного огнестрельного оружия. Многие специалисты военного дела, инженеры прекрасно понимали, что это только начало, что стремительное улучшение тактико-технических данных пушек, пищалей, аркебузов и так далее будет постоянно менять тактику и стратегию сражений и войн, а также отношение правительств к военному делу вообще, к техническому обеспечению армий в частности. Понимали это и русские люди, в том числе и цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич. Боярская система власти обеспечить эту начавшуюся в Европе гонку за постоянно меняющимся лидером не могла.
Федор Алексеевич велик именно тем, что, созвав съезд служилых людей, он как бы предложил им самим высказать, пусть и не в столь откровенной форме, эту мысль. Служилые люди ее и высказали.
Не останавливаясь на достигнутом, царь еще в декабре 1681 года издает указ о созыве в Москве выборных торговых людей!
К сожалению, смерть преградила дорогу, остановила на отметке 27.04.1682 года деятельность одного из мудрейших русских царей, попытавшегося сократить до минимума «время потребителя», а также уменьшить обычно большие в это время в любой стране потери. Но если помечтать – история благосклонно относится к безвредным мечтателям! – то можно представить себе следующие ходы Федора Алексеевича.
На соборе торговых людей были бы предложены меры, направленные на повышение эффективности купеческого дела, а значит, и на повышение роли купцов в жизни страны. Сам факт созыва собора торговых людей – явление для страны бояр уникальное!
Следующим ходом Федора Алексеевича мог стать созыв Собора промышленных людей! Они вместе с торговыми людьми уже заждались перемен, чуть позже они станут мощнейшей опорой Петра Великого. Он мчался по жизни на быстрых скоростях именно потому, что Федору Алексеевичу не удалось пожить подольше и своей строго выдержанной политикой правового перехода из одной государственной системы в другую подготовить базу (экономическую, правовую, организационную) для великого преобразователя.
Смерть поставила все на свои места. После кончины Федора Алексеевича восторжествовало время потребителей во главе с Софьей.
Царевна Софья (1657–1704)
Сразу после смерти Федора Москва услышала призывный голос колокола: «Бояре – в Кремль!». Сознавая серьезность момента, они собрались быстро. Патриарх Иоаким после короткой строгой речи спросил бояр, кого они желают иметь царем: слабоумного Ивана или малолетнего Петра? Подавляющее большинство собравшихся высказалось за избрание Петра. Но некоторые бояре вполне разумно и обоснованно заявили о том, что у Ивана Алексеевича есть право первородства. Пренебречь этим правом бояре самостоятельно не решились. Патриарх Иоаким предложил воспользоваться удобным случаем (в Москве находились еще люди, созванные по приказу царя Федора на Земский собор «для уравнения людей всякого чина в платеже податей и в отправлении выборной службы») и с их помощью немедленно решить важный вопрос дня.
Через несколько часов у Красного крыльца собрались представители многих русских городов, представители «Великой, Малой и Белой Руси». Патриарх повторил им сказанное боярам и задал тот же самый вопрос: кому быть русским царем?
«Царевичу Петру Алексеевичу!» – дружно крикнули почти все выборные.
Когда шум сотен голосов утих, в толпе раздались недружные голоса:
«Царевичу Ивану Алексеевичу!».
Громче всех кричал дворянин Максим Исаевич Сумбулов. Он пытался доказать, что по обычаям первородства престол должен принадлежать следующему по старшинству сыну Алексея
