Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
Ея Сиятельство Княгиню Катерину Романовну Дашкову.
Его Сиятельство Князя Александра Михайловича Голицына и Его Преввосходительство Александра Дмитриевича Ланского.
Потом, в четверть 11-го часа, из Царского Села изволила отсутствовать в путь, и оный продолжать 22 версты до Санкт-Петербурга, куда прибыв пополудни в четверть 1-го часа благоволила ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВО в доме Действительного Тайного Советника Его Высокопревосходительства Ивана Ивановича Бецкого иметь обеденное кушанье, с обретающимися в свите персонами. Между тем, бывший под свитою ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА из Царского Села путевой экипаж, следовал на Выборгскую сторону, к Церкви Святого Сампсония Странноприимца и оставлен был близ берега реки Невы, к дому же Господина Бецкого в то время, подвезен городовой Придворный экипаж, в котором после стола ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВО благоволила шествовать к Зимнему каменному Дворцу и изволила быть в Эрмитаже, откуда возвратясь предприять изволила шествие с находящимися в свите персонами, по Неве реке на шлюпках, до путевого экипажа; по прибытии, ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВО изволила с вышеписанными персонами сесть в кареты, приглася в Свою ИМПЕРАТОРСКУЮ карету Их Сиятельств Княгиню Дашкову, Князя Голицына и Господина Ланского; потом, в три четверти 6-го часа изволила возъиметь ВЫСОЧАЙШЕЕ шествие в путь и оный продолжать 24 версты до назначенной для ночлега станции в Осиновую рощу: куда шествуя, на выезде из Санкт-Петербурга, от расположенного лагерем Конторы строения домов и садов ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА баталиона отдана фронтом честь, с уклонением знамя, с музыкою и барабанным боем.
В исходе 8-го часа вечера, прибыв ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВО на означенную станцию, встречена у Дворца предследовавшим вперед из Санкт-Петербурга Господином Гофмаршалом и ожидавшим на той станции Экономии Директором Энгельгардтом.
Дальше князь Потемкин перелистнул страницу, взглянул на нее, пропустил оную и приступил к чтению следующей страницы, засим медленно перелистал остальные пять и отложил журнал.
Устало откинувшись на спинку кресла, он уставился на гофмаршала. Федор Барятинский, забеспокоившись, кашлянул, посмотрел на князя вопросительно. Но Светлейший, отвернувшись, ухватил зубами ноготь мизинца.
– Странные фортели выкидывает природа, – вдруг сказал он, и пытливо взглянул на князя Федора, – Густав и Екатерина оба умны, деятельны, изящны, любят блеск и славу, но императрица Екатерина имеет мужской, а король Густав женский характеры, при том, что они двоюродные брат и сестра…
Князь Барятинский немного растерялся от сих речей, но потом оживился:
– Да-а-а. Характеры разные, а их отцы – родные братья!
– Хм, – мрачно, хмыкнул князь Потемкин. – Женоподобный Густав, вовсе не во вкусе государыни Екатерины, но ей удавалось, мыслю, не без труда, быть с ним крайне вежливой и учтивой. Густав весьма польщен приемом в России. Императрица сообщила мне, что перед отъездом в Фридрихсгам, король паки писал ей письмо-признание, что желал бы видеть ее в Стокгольме, а нет, то хотя бы в маленьком приграничном городке, хотя бы на два-три дня, дабы вновь испытать счастье лицезреть ее.
Князь паки хмыкнул. Князь Барятинский, в ответ, ухмыльнувшись, понизив голос сообщил:
– Ну, всем известна каковая причина заставляет короля искать встречу с императрицей: он ищет свободу действий по отношению к Дании, дабы потом завоевать Норвегию. Мало того, он предложил государыне Екатерине Алексеевне Финляндию, в обмен на поддержку в завоевании Норвегии, – Князь Потемкин, дабы токмо поддержать разговор, молвил лениво:
– Вестимо, императрица отказала ему: Финляндия ее не интересует. А Густава, главным образом, интересовали намерения Екатерины Алексеевны в отношении Порты и Крыма, а такожде не поможет ли она ему одолеть Норвегию.
– Вестимо…
– Государыня поехала в такую даль, думаю, токмо ради того, чтоб узнать: не можно ли было бы сблизиться с Швецией, за ради спокойствия страны. Вестимо, сей швед, желая прославится, вынашивает хитроумные планы противу России. Пройдет немного времени, и как пить дать, будет тщиться напасть на нас, дабы вернуть потерянные королем Карлом земли, – проговорил с досадою князь Потемкин.
– Ну, а пока, Светлейший князь, они весьма любезно расстались. Король подарил императрице коллекцию роскошно переплетенных шведских книг. А императрица назвала его академиком русской Академии и отправила к нему мастера, коий гораздо готовит русский квас и кислые щи, которые так понравились Густаву Третьему.
– Хм. Вот как! Академиком назвала! – Потемкин поднялся с места, размял ноги. – Вот и пусть на здоровье кушает наши кислые щи.
* * *
Булгакову удалось в ходе трудных переговоров в конце декабря подписать конвенцию о Крыме. Турция признала Крым российским владением. По прибытии Светлейшего князя в столицу, императрица в двенадцать полудня нанесла визит Потемкину и обедала в его покоях в Шепелевском доме. Она изразила свое удивление и недовольство, что Светлейший князь не известил заранее о своем прибытии. Князь не оправдывался, а просто улыбался. Он видел, Екатерина, не собиралась, как прежде оставаться с ним наедине. Красивый, в богатом камзоле, Ланской не спускал с нее глаз, чуть склонив голову, он слушал ее с аттенцией, не желая пропустить ни слова. Сидя за столом с ним и императрицей, князь, щуря глаз, наблюдал за ними и вел веселую беседу:
– Успехи наши очевидны, государыня, то ли еще будет!
– Какую же великую роль сыграл наш посол в Константинополе Яков Булгаков! – радостно соглашалась Екатерина Алексеевна, надкусывая красное яблоко.
Светлейший князь, промокнув губы салфеткой, молвил:
– Более полугода назад писал я к Булгакову, что труды его останутся в потомстве. Опричь того, запрашивал его, можливо ли мне самому из Крыма, без шуток, явиться в Константинополь, предстать пред султаном, дабы достойно договориться о мирном сосуществовании?
– Мыслимое ли то дело, князь! – воскликнула Екатерина. – Они ведь считают вас виновником присоединения Крыма к России!
Потемкин скептически смотрел пред собой.
– Так вот, – с улыбкой обратился он к государыне, – в прошлом году, в середине марта я получил Якова Ивановича ответ, где он разъяснил мне всю сложность подобного визита. Они почитают меня Верховным Визирем на службе у вас, государыня-матушка.
– Так оно и есть, князь, и все об оном знают! – спокойно подтвердила императрица.
Потемкин улыбнулся ей и Ланскому, по-хозяйски окинув их взглядом, спросил:
– Ведаете ли, что известия из Молдавии гласят, что молдаване завидуют состоянию Тавриды и что запорожцы беглые просятся паки к нам, такожде, назад идут и вышедшие из Крыма татары.
– Чему же удивляться?
