Тысяча кораблей - Натали Хейнс
Твоя любящая жена
Пенелопа
Глава 9
Троянки
Гекаба щурилась на солнце, когда начался прилив. Женщины по-прежнему держались вокруг нее: она оставалась царицей, пока пленниц не разлучили и не увели. Стражники позволили несчастным подойти к реке и зачерпнуть воды в те жалкие сосуды, которые у них были. Понимала ли хоть одна из них, выскакивая из дома в ночную мглу и дым, что краткая задержка ради того, чтобы захватить с собой щербатую старую миску, впоследствии окажется спасением от жажды? Когда одна из молодых женщин увидела, что Гекабе не из чего пить, она молча отдала ей свою чашку, а сама довольствовалась одной на двоих с сестрой. Царица приняла дар без благодарности.
Когда Гекаба потребовала, чтобы стражники накормили троянок, те лишь посмеялись над ней. Но через некоторое время появились мешок с провизией, помятый котелок и несколько веток для костра. Андромаха, привязав младенца к груди, развела огонь. Под ее проворными руками вскоре вспыхнуло пламя. Поликсене разрешили принести еще воды, так как стражники понимали, что она не попытается бежать — ведь на берегу остается ее престарелая мать. Женщины приготовили жидкий бульон, заправленный лишь солеными стеблями водорослей, стелившихся по берегам. Скудную пищу безропотно съели. Стража пообещала позже дать зерна, чтобы женщины смогли испечь на углях костра хлеб. Гекабе хотелось спросить, долго ли троянок намерены держать на берегу безо всякого укрытия, если не считать камней, возле которых они сидели, да изорванных одежд, но царица понимала, что ответа не услышит.
Надо полагать, она видит своих подданных в последний раз. Закончив разграбление города, греки вернутся в лагерь неподалеку от побережья, где начнут дележ добычи. Возможно, решение примет кто-то из старейшин, и троянок распределят между вождями различных греческих племен в зависимости от заслуг. И тогда женщины будут разлучены с семьей, друзьями, соседями и отданы незнакомцам, языка которых не понимают. Гекаба немного знала греческий, хотя предпочла бы не знать. Кажется, кроме нее по-гречески говорили еще одна-две троянки. Но с падением Трои уничтожено было все, вплоть до слов.
Гекаба предавалась праздным размышлениям: будь у нее возможность остаться вместе с одной из этих женщин, кого бы она выбрала? Можно подумать, подобное желание исполнимо! Царица оглядела троянок и призналась себе, что ответ тем не менее ей известен. Андромаха ей не родная, поэтому Гекаба не выбрала бы ее, хоть и любила эту девушку, которая стала хорошей женой ее обожаемому сыну и сама, в свою очередь, родила ему сына. А Кассандра давно превратилась в мучительницу: точно овод, она ежедневно изводила мать с тех самых пор, как тронулась умом. Каким милым ребенком была эта девочка, вспомнила Гекаба. Черные как сажа волосы, глубоко посаженные глаза, похожие на горные озера. Кассандра носилась со своими братьями и сестрами по просторным мраморным чертогам и всегда была в центре внимания. И вот однажды грянула беда. Девушка появилась на пороге храма Аполлона в изодранной одежде и со спутанными волосами. Много дней подряд она не могла говорить, лишь заикалась и дрожала, точно слова отчаянно рвались с ее губ, но не могли пробиться наружу. А потом, когда Кассандра наконец заговорила с няней, которая заботилась о ней с самого младенчества, то начала нести какую-то ахинею. Рассказывала ужасные вещи, предрекала, что скоро их постигнет несчастье, а за ним другое и третье. Никто не мог выносить речей Кассандры, сулившей смерть и разрушение повсюду, куда бы она ни взглянула. Гекаба заперла дочь в спальне, надеясь, что со временем та успокоится: не следует соседям слышать вопли про пожар, который охватит Трою, и про повальную гибель мужчин за городскими стенами и в родных домах. Но вскоре рабы отказались прислуживать Кассандре, даже под угрозой порки: царевна пророчила им всем, а также их родителям и детям неминуемую смерть. И хотя никто не верил ни единому слову помешанной, люди теряли покой. Однажды Кассандра вопила и рыдала, вещая о… Гекаба задумалась, не в силах припомнить, о чем тогда шла речь. Дочь, как обычно, билась в невразумительной истерике, и тогда царица замахнулась и больно ударила ее по лицу. Кассандра вцепилась матери в руку и заверещала. А та хлестала ее свободной ладонью, пока на обеих щеках девушки не проявились ярко-красные отпечатки пальцев с вмятинами от тяжелых золотых колец Гекабы.
Во всяком случае, с того дня Кассандра стала тише бормотать свои безумные проклятия. Родные и рабы при встрече с ней по-прежнему делали знаки против дурного глаза, но проще всего было не замечать помешанную. Даже сейчас, когда троянки ждали решения своей участи, Кассандра только тихо бормотала. Говорить в полный голос она не осмеливалась.
Итак, Гекаба знала: будь у нее возможность оставить при себе одну из пленниц, это была бы Поликсена. Самая красивая из ее дочерей. Самая юная, с золотистыми волосами, каких не было ни у одной троянки. Окружающие часто говорили, что подобной красотой, должно быть, ее одарила богиня, но Поликсена никогда не задирала нос. Это была добрая и заботливая девушка, всеобщая любимица. Гекаба вздрогнула, подумав: какому греку она достанется? Палачу Неоптолему, убившему Приама, отца Поликсены, который цеплялся за алтарь, ища защиты в святилище? Коварному Одиссею? Идиоту Менелаю?
Царица не промолвила ни слова, но Поликсена вдруг забеспокоилась, точно прочла мысли матери. Она поднялась, потянулась и снова опустилась на колени.
— Не думаю, что виновата амазонка, — заметила девушка.
Ее мать едва удержалась от раздраженной вспышки. У нее уже есть дочь, сыплющая бессмысленными фразами, не хватало еще одной.
Не думаешь, что виновата амазонка? — тихо переспросила Андромаха. Наконец-то она вновь обрела дар речи! Но ее ребенок спал, и мать не хотела его будить. Когда сын проснется, то будет голоден, а она сможет дать ему лишь немного зерна, размягченного в молоке.
— Троя пала не из-за гибели Пенфесилеи, — пояснила Поликсена. — А потому, что так было угодно богам. Мы уже почти спаслись, помните? Но боги, видимо, передумали. И даже амазонка не сумела бы ничего изменить.
— Почти спаслись?
— Когда они забрали дочь жреца, мама. И ту девушку из Лирнесса.
Глава 10
