Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина

«Наконец-то! – мелькнуло в голове Дашковой. – Но… нет ли здесь какого подвоха?»

– Берите, – продолжала императрица, – дорогая Екатерина Романовна все в свои руки и устрояйте сие заведение для учебы молодых студентов. Найдите хороших учителей, профессоров, ученых, дабы просветить можливо больше русского народа. В первую очередь, нам надобно поболее новых учителей. Опричь того, со временем я попрошу вас, княгиня, провести расследование, как нам открыть учебные заведения попроще, ниже рангом. Где молодые люди будут обучаться меньшим предметам, но по более узкому профилю. Особливо надобно подумать о девочках. А то мои фрейлины и слыхом не слыхивали о таковом предмете, как география. Слово «Америка» для них темное пятно.

Дашкова слушала, впившись глазами, стараясь не упустить ни одной драгоценной мысли своей императрицы. Наконец, она встрепенулась, услышав вопрос:

– Ну как вы относитесь к сему предложению?

Дашкова не ложно смешалась и приняла растерянный вид. Склонившись перед государыней, она молвила:

– Конечно, Ваше Величество, я готова служить вам, где угодно, хоть в самой далекой провинции, но мыслю, не достойна я оной должности, не смогу упражняться там на должном уровне, Ваше Величество! Я бы охотно паче взялась командовать дворцовыми прачками, дабы услужить вам, государыня Екатерина Алексеевна.

Екатерина сделал вид, что она не слышала вторую часть ее сентенции.

– Спасибо, голубушка, – сказала она княгине, – но вы нам нужны в столице. Хотя провинция нам тоже дорога. Вырастите, выучите учителей, пошлете их в большие и малые города России.

Императрица, выдержав небольшую паузу, спросила:

– А знаете ли вы, княгиня, колико у нас городов?

Дашкова чуть замешкалась с ответом:

– Думаю, около сотни наберется.

Екатерина Алексеевна улыбнулась:

– Думаю поболее, еще пятьдесят к оной сотне. Грядут большие перемены с географией нашего отечества. После пугачевского восстания, потрясшего, как вы знаете, нашу империю, замыслила я разделить оную на пятьдесят губерний, в которые будут входить уезды. Теперь, почти весь сей прожект завершен. Население в тридцать-сорок тысяч человек, называется городом, а меньше того – поселением.

Княгиня слушала с большим интересом, и все время согласно кивала головой. Но Екатерине, почему-то казалось, что княгиня была занята своими мыслями.

На самом деле так оно и было. С одной стороны, княгине было не по себе, что императрица наделяет ее таким высоким постом, с другой стороны она уже намечала, что она учинит в оной Академии в первую руку.

– А мы всегда рады видеть вас при дворе и в самое ближайшее время найдем время навестить вас в Академии, – продолжала говорить, милостиво улыбаясь, государыня. Распрощались они тепло. Дашкова не сумела удержать слезы.

В конце генваря последовал именной указ сенату:

«Дирекция над Санкт-Петербургскою Академиею Наук препоручается статс-даме княгине Дашковой».

На следующий день княгиня Екатерина Романовна Дашкова прибыла в Академию, под руку с сильно состарившимся математиком, великим Эйлером, с коим была знакома с детства.

Выступив перед академиками, она заявила, что положит всю энергию и способности, дабы академия могла в полную силу послужить интересам отечества. По вступлении в управление Академией, уже в первые дни, она знала все ее первейшие нужды и недостатки. Императрица нисколько не ошиблась, поставив ее во главе Академии.

* * *

Новый год начинался для Российской императрицы вполне благословенно. Она жила, как всегда, в беспокойстве за свое «маленькое хозяйство», называемое Россией. Женское ее счастье составлял ее фаворит Александр Ланской, коий относился к ней с большой любовью. Он обожал ее, а ей все в нем нравилось: и красота, и стать, и живой ум, и его любезность, и обходительность, и его имя, и его фамилия. Ко всему, Сашенька умел обходиться с Великим князем так, что тот при встрече даже улыбался ему. Нет, ее любимый Ланской – удивительный человек!

Так же, как и всегда, на новый год она получила золотое блюдо с экзотическими фруктами, среди которых она пуще других любила ананас. Чего еще надобно государыне? Своей приватной жизнью она была довольна. Вот ежели бы еще в придачу и Светлейший князь Григорий Потемкин был почаще около ее боку. Но нет. Он упражнен важными государственными делами, противу чего она ничего не имеет противопоставить.

Князь понимает, что для нее государственные дела – превыше всего, и оное есть ее первейшее счастье. Колико она знает на сегодняшний день – все его силы, энергия, здоровье и ум уходят теперь на подготовку присоединения Крыма к России. А она, по мере сил, помогает его близким и родным здесь в Петербурге, вдали от вселенских событий. Совсем скоро родит его племянница Варенька Голицына, коя просит ее стать крестной второго ребенка, хотя она уже крестила ее первенца Григория, рожденного четыре года назад. Что ж, с превеликим удовольствием!

Она часто мысленно обращалась к Григорию Потемкину и ловила себя на мысли, что он, как и прежде, дорог ей и любим, к сожалению, далеко не токмо, как друг, как она положила его называть в письмах. Из-за этого она испытывала чувство вины перед Сашенькой Ланским, о котором, он, конечно, не должон даже догадываться. Екатерина желала искоренить сие чувство к Светлейшему, но пока у нее это не получалось. Теперь ее дорогой друг был на пути к Крымскому полуострову. Едет он туда во второй раз, понеже решался вопрос о его присоединении к России. Ехал он с фрейлиной императрицы, своей младшей племянницей, юной Татьяной Васильевной Энгельгардт. Она отправилась в свите князя на юг, чтобы навестить в Белой Церкви свою сестру графиню Александру Браницкую, у которой недавно родился сын. Так что князю, вестимо, в дороге не было скучно.

Светлейший Князь Григорий Александрович Потемкин паки отбыл на юг страны в начале апреля, не дождавшись дня рождения императрицы, понеже дела насущные не ждали. Екатерина, с его отъездом, испытывала таковое чувство, как будто у нее отняли, что-то дорогое, необходимое ей каждую минуту.

Выходя из своей спальни, она, машинально оглядывая всех, искала среди них Светлейшего князя. Спасибо, князь слал ей с дороги письма довольно регулярно. Ей было по душе, что и в пути он не отдыхал, справляя свои дела в Военном ведомстве, оным он весьма напоминал ее саму, не упускающую возможность работать при всяком удобном и не удобном случае. Неожиданно, Екатерина получила огромное послание из нескольких страниц, касательно кардинальных перемен во многих сферах армейской жизни:

«Об одежде и вооружении сил

Исполняя Высочайшую Вашего Императорского Величества волю об обмундировании кавалерии наивыгоднейшим образом для солдата, я употребил всю мою