Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
Дашкова незаметно для себя, сдерживавшая собственное дыхание, наконец, свободно вздохнула.
– Ну, как тебе наша государыня? – обратилась она к сыну.
– Весьма впечатлительно! – ответствовал тот и шумно выдохнул. – Не пройти ли нам тоже в ту комнату, – предложил он, показывая глазами направление и, не дожидаясь матери, пошел к открытому дверному проему, туда, где слышался голос государыни.
Записки императрицы:
Генерал Мелиссино, как докладывал мне граф Лев Нарышкин, готовит французского аббата в его масонскую ложу, дабы посвятить его в седьмую степень. Знаю оного аббата – пренеприятнейший человек. А Мелиссино каков! Масон!
* * *
На следующий день Дашкова была осчастливлена аудиенцией у императрицы. На расспросы государыни об ее пятилетнем отсутствии, она поведала, что из них три года провела в Шотландии, и, дабы не оставлять сына, совершала лишь небольшие поездки в окрестной местности.
– То время, Ваше Величество, было самым веселым периодом в моей жизни.
Императрица смотрела на нее доброжелательным взглядом.
– Расскажите подробнее, княгиня, – попросила она.
– Я была окружена приятными мне людьми и часто принимала у себя лучших профессоров Эдинбургского университета. Ну, а засим, мой сын, выдержав экзамены, получил степень магистра, и мы переехали в Дублин. Потом, осмотрев некоторые города Ирландии, приехали в Лондон, где были представлены королевской фамилии, посетили важнейшие города Бельгии, Голландии, представлены были принцу Оранскому, и, наконец, прибыли в Париж.
– Как Его Величество, аглицкий король Георг?
Княгиня поняла, что императрице хотелось узнать из первых уст, верны ли слухи о ненормальности короля.
– С заметными странностями, Ваше Величество. Величия там я не заприметила.
Екатерина недоверчиво улыбнулась, однако молвила:
– Знаю ваш, княгиня, наметанный глаз, от вас ничего не скроешь.
Дашкова польщено улыбнулась. Императрица продолжила расспросы:
– Ну, и как же Париж? Великолепен?
– Версаль великолепен, государыня-матушка. Я была представлена королеве Марии Антуанетте и возобновила свое знакомство с Дидеротом, г-жой Неккер, виделась и с Рюльером.
Екатерина сразу нахмурилась, понеже сей Рюльер, бывший секретарь при Французском посольстве, написал книгу с многими пакостями о России.
– Но, Ваше Величество, я не захотела знакомиться с ним, понеже господин Дени Дидерот предупредил меня, что он за человек.
Взгляд Екатерины паки посветлел.
– Мне приятно, княгиня Екатерина Романовна, что везде, как мне докладывали, где бы не находились, вы высоко отзывались о вашей императрице и вашем отечестве.
Княгиня с гордостью сдержанно поклонилась. Ей не терпелось досказать свою историю.
– Последней страной, Ваше Величество, куда нас привело наше любопытство в марте восьмидесятого года стала солнечная Италия, – гордо рассказывала она. – Мой сын, князь Павел Дашков, имел позволение осматривать во всех подробностях все укрепления и другие военные сооружения, лежавшие на нашем пути. Мы посетили около пятнадцати городов и доехали до Рима. Мы представлялась при всех дворах, через резиденции которых приходилось проезжать, представлялись и Папе Римскому.
Екатерина усмехнулась:
– Ну, да! Как же могло статься – пропустить Папу!
Дашкова чуть смутилась. Но пошла дальше.
– В заключение, Ваше Императорское Величество мы побывали на развалинах Помпеи. Скажу вам, весьма впечатляющее зрелище!
Дашкова так живописала сей город, что Екатерина позавидовала ей и пожалела, что не имеет возможности выехать за границу: оставить свою империю хоть на один день не представлялось ей осуществимым.
– Да, княгиня. Изучая развалины Помпеи, вы нашли время написать мне о сыне, дабы он был принят в русскую военную службу на условиях, сколь возможно льготных. И оное вам уже дано, княгиня. Мне понравились описания и планы, посещаемые вами замечательных благотворительных учреждений. Мыслю, и у нас можливо будет таковые основать.
Она окинула Дашкову благосклонным взглядом:
– Я слышала вы и у императора Иосифа были на приеме?
– Была, – с гордостью ответствовала княгиня, – и познакомилась с высокомерным графом Кауницем. Император хорош собой и весьма любезен, не то, что Кауниц, которому пришлось сбавить свой тон в разговоре со мной.
– Не сумлеваюсь, княгиня. Вы любого поставите на место, – заметила государыня Екатерина с едва заметным сарказмом.
Повисла небольшая пауза.
– Вы приехали сим летом. Не собираетесь более путешествовать?
– Нет, Всемилостивейшая государыня, более таких планов не держу.
– Вот и прекрасно, княгиня! Думаю, мы с вами вскорости встретимся. У меня есть на вас некоторые планы. Кстати, я знаю, вы вступили в «Вольное российское собрание при Московском университете» колико лет назад, а статьи «Письмо к другу» и «утешествие одной российской знатной госпожи по некоторым английским провинциям», догадываюсь, написаны вами?
Дашкова смущенно кивнула.
– Весьма интересно пишете, княгиня, весьма! – молвила императрица, и подала ей руку.
Завершив с примерной благосклонностью беседу, императрица Екатерина Алексеевна распрощалась с княгиней. На сей раз они разошлись довольные друг другом.
* * *
Узнав о возвращении Екатерины Романовны Дашковой в родные пенаты, императрица положила использовать ее организаторский талант, назначив директором Петербургской Академии наук. Сей пост был весьма достойным и важным: дабы руководить ученым людом нужен был глаз да глаз! А он-то и был у сей железной дамы. Въедливость, пристрастность, ум, знания Екатерины Романовны не дадут чиновникам и ученым дремать. Опричь того, Екатерина Алексеевна желала показать всему миру, что в России и слабый пол имеет высокое образование, чем не могла похвастаться Европа.
Рабочая аудиенция с Дашковой происходила в присутствии графа Олсуфева. Екатерина специально не отпустила статс-секретаря, чтоб разговор занял как можливо меньше времени. Княгиня вошла в строгом синем платье с белыми английскими кружевами, с чуть взволнованным видом. Глаза ее безмолвно вопрошали – почему она так неожиданно вызвана во дворец.
– Рада вас паки видеть, Екатерина Романовна, – приветствовала ее императрица, сердечно обнимая подругу молодости.
Зарумянившееся лицо Дашковой расплылось в счастливой улыбке.
– Ваше Величество, Екатерина Алексеевна, для меня нет большей радости, чем лицезреть вас и служить вам.
– О том и пойдет речь, голубушка Екатерина Романовна! – императрица мягким жестом пригласила княгиню присесть в золоченое кресло, супротив себя.
Дашкова, приподняв тяжелое, набивной ткани платье, прошла к креслу.
Не мешкая, государыня, взяв со стола конверт, перешла к делу:
– Вот у меня реляция на ваш счет, княгиня, – она задержала дыхание, выдерживая паузу. – Назначаю вас директором Петербургской Академии Наук при президентстве Кирилла Григорьевича Разумовского.
Глаза у Дашковой округлились. И неясно было, то ли она рада, то ли для нее таковое назначение равносильно удару обухом по голове.
Императрица видела ее реакцию и продолжала:
– Стало быть, любезная Екатерина Романовна, директор Домашнев запустил дела в Академии, а вы со своим умом и распорядительностью, приведете их
