Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2
— Но, лорд Фрэнсис, охотиться все же лучше не в одиночку, — мужчина вдруг нежно улыбнулся, и повернувшись к лестнице, сказал: «Лошади готовы».
— Я не сомневалась, сэр Роберт, — лазоревые глаза блеснули, и Мэри Кроу, чуть присев, сказала: «Рада вас видеть, лорд Фрэнсис. Моя сестра сейчас придет».
— Желаю удачной охоты, мисс Мэри, — вежливо сказал Ноттингем, и, когда они вышли на террасу, сопровождаемые собаками, пробормотал: «Господи, в ней веса — фунтов девяносто, не больше, какая там охота».
— Она позавчера уже убила оленя, — раздался с лестницы красивый, низкий голос Полли Кроу.
«Выстрелила прямо в глаз, он в кладовой сейчас висит. Здравствуйте, лорд Фрэнсис, — Мисс Полли, — он чуть покраснел и подал ей руку. «Наши лошади тоже ждут, я думал, может быть, к реке прогуляемся, там сейчас красиво. Отличная осень в этом году, деревья уже все золотые. А почему так тихо?
Девушка поправила темные локоны и улыбнулась: «Еще ведь завтрак не подавали, лорд Фрэнсис, это мы с сестрой ранние пташки».
— Я там взял с собой кое-что для пикника, — серые глаза Ноттингема ласково посмотрели на девушку, — хотя, конечно, это не итальянская кухня, а с ней, мисс Полли, ничего не сравнится».
— Как бы я хотела поехать в Италию, — вздохнула девушка, садясь на белую кобылку.
«Сколько вы уже в Риме, лорд Фрэнсис?»
— Почти пятнадцать лет, — ответил он, трогая коня с места. «Иногда я даже забываю о том, что я, вообще-то, — англичанин, мисс Полли».
Она посмотрела на красивую, с длинными пальцами, руку мужчины, что уверенно держала поводья, и, чуть вздохнув, ответила: «Тогда вам, лорд Фрэнсис, нужен кто-то, кто бы вам об этом напоминал».
— Я бы очень хотел, мисс Полли, — тихо сказал Ноттингем, — я бы очень хотел. Кстати, держите, это вам, — он вынул из седельной сумки маленькую книгу. «Вы говорили, что вам нравится Петрарка. Это очень удобное издание, небольшое, можно взять с собой, куда бы ни поехали».
— Например, в Рим, — дерзко сказала девушка, выпрямившись в седле.
«Господи, какие глаза, — подумал Фрэнсис, — таких глаз больше ни у кого в мире нет».
— Да, — ответил он, потянувшись, передавая ей стихи, — например, в Рим, мисс Полли.
Она на мгновение приложила книгу к смуглой щеке и улыбнулась.
Сэр Роберт Пули стоял, прислонившись к стволу векового, уже чуть желтеющего дуба, и ждал.
За кустами что-то зашуршало, и раздался шепот: «Держи!»
Роберт принял переброшенное платье, — простое, серое, и, рассмеявшись, нежно сказал:
«Могла бы и в доме переодеться».
— Да ну, — звонко присвистнули из-за кустов, — Полли бы мне выговаривать стала — мол, леди себя так не ведут.
Тонкий, изящный юноша в темных бриджах, белоснежной рубашке и камзоле черной кожи, выглянул на лужайку, и мужчина восхищенно проговорил: «Господи, какая ты красивая!».
Мэри Кроу оглянулась и, сворачивая на затылке светлые косы, ответила: «Поцелуй меня, только быстро, а то там уже просыпаются, неровен, час, сюда явится его светлость-младший со своими кембриджскими дружками, и егеря будет выгонять на них птицу, а эти оболтусы, сидя на стульчиках, — промахиваться».
Сэр Роберт Пули поцеловал свою невесту, — глубоко, так, что, Мэри, отступив на шаг, покрутив головой, заметила: «Сейчас, а то я что-то на ногах нетвердо стою».
Он только улыбнулся и предложил, передавая ей поводья гнедого жеребца: «Стремя подержать?».
— Это пусть граф Ноттингем моей сестре стремя держит, — съязвила Мэри и взлетела в седло, — они ездят шагом, беседуя о театре и поэзии».
— Во-первых, — сказал Роберт, когда они уже очутились в лесу, сопровождаемые охотничьими собаками, — отправимся к лисьим норам. Собаки хорошие, сама знаешь, парочку зверей мы точно возьмем.
Мэри похлопала по двум пистолетам в седельной кобуре и добавила: «И кинжал мой тоже со мной».
— Тот, что ты у придворного этого вашего Годунова украла? — добродушно спросил ее жених.
— Ну, это какая-то мелкая сошка была, — призналась Мэри. «А во-вторых?»
— Во-вторых, — мужчина помедлил, — помнишь того оленя, которого третьего дня загнали? Я уверен, что он тут не один был.
— Утрем нос этим щеголям, — рассмеялась Мэри и, внезапно погрустнев, сказала: «Если бы тебе не надо было уезжать…»
— Да я знаю, — Роберт взял маленькую, но сильную кисть, и поцеловал: «Ну что же делать, в Мадриде меня уже ждут, а какой смысл венчаться, если мы не будем вместе? Твоя матушка и наш общий знакомый оба правы, — поработай тут пока, наберись опыта, а потом поженимся, и тогда уже станет легче».
Мэри расхохоталась. «Как это ты сказал моей матушке? Здравствуйте, меня зовут сэр Роберт Пули, я только что вышел из тюрьмы и прошу руки вашей дочери?»
— Надо сказать, что твоя матушка и отчим даже глазом не моргнули, — добродушно рассмеялся Роберт, — сразу видно, их мало чем смутить, можно». Он вдруг остановил лошадь и сказал, смотря в лазоревые, веселые глаза девушки: «Господи, и как я выдержу эти три года — не представляю себе».
Мэри приложила к щеке его руку: «Но там ведь не опасно, в Испании? Обещай, как говорит наш общий знакомый, не лезть на рожон».
— Никогда этим не занимался, и уж, тем более, сейчас не собираюсь, — уверил ее жених. «Я, дорогая моя, еще хочу до старости с тобой дожить».
— Отец тоже хотел, — про себя, горько, подумала девушка. Она, закрыв глаза, вдохнула запах леса — свежий, волнующий. Пахло мхом, грибами, немного дымом, и она вдруг попросила:
«Потом отвезешь меня туда, к себе, на север, хорошо? Хотя бы ненадолго. Там же красиво у вас?».
— Очень, — тихо ответил Роберт, вспомнив бесконечные, рыже-зеленые холмы, серые валуны, и темную, холодную воду Твида, за которым лежала Шотландия. Он нашел руку Мэри и поцеловал ее — долго, не поднимая головы.
— Все будет хорошо, — мягко сказала девушка. «Ты вернешься, мы повенчаемся, и будем всегда вместе, до самой смерти. Смотри, собаки забеспокоились».
Роберт заставил себя оторваться от ее тонких пальцев и весело сказал: «Ну, вот и норы. За дело, дорогая моя, я хочу вернуться хотя бы с двумя лисами».
Каштановые косы упали на спину и Мирьям Кроу, восхищенно раскрыв рот, пробормотала:
«Какой большой мост!».
— В Амстердаме таких мостов нет, счастье мое, — рассмеялся Степан, и, расплатившись с перевозчиком, помог дочери выйти из лодки.
— А где наши вещи? — карие, обрамленные черными ресницами глаза с удивлением осматривали все вокруг. «Папа, а эта церковь, — она показала на собор Святого Павла, — тоже больше, чем Аудекерк, смотри. Тут вообще все больше, — Мирьям посмотрела на толпу, что наполняла полуденный Сити, на изящное здание Биржи и решительно сказала: «Знаешь, я рада, что буду тут жить».
— Ну, и славно, — Степан вдруг улыбнулся, вдохнув лондонский воздух, и вспомнил, как еще давно, почти тридцать лет назад, они шли с Петей есть устриц. «Смотри-ка, и подвальчик этот здесь, — про себя заметил Ворон. «Вот тут мы с Джоном и посидим, мне пусть рыбу пожарят, найдется же у них».
— Ты о чем задумался, папа? — озабоченно спросила Мирьям.
— О том, как люблю этот город, — тихо ответил Ворон.
— А почему ты тогда идешь в море? — девочка подняла голову и взглянула на него.
— Потому что море я люблю еще больше, — рассмеялся Степан. «Осторожней, тут лужа. А вещи наши — мои сразу в Плимут поехали, на корабль, а твои — к дону Исааку и его жене».
— Я их не знаю, — робко сказала девочка. «Думаешь, мне там хорошо будет?».
— Конечно, — уверил ее Степан и, увидев шпиль Святой Елены, поторопил дочь: «Ну вот, мы почти у твоей тети. Сейчас со всеми и познакомишься».
Тяжелая, высокая дверь распахнулась и пожилая, с седыми висками женщина, ахнула: «Сэр Стивен! Добро пожаловать! И дочка ваша, какая красавица!».
— Вы миссис Марта? — присев, спросила Мирьям.
— Это мистрис Доусон, — ласково сказал отец. «Она с нами тридцать восемь лет, да, мистрис Доусон?»
Женщина кивнула, и, смеясь, добавила: «Я в отставку не собираюсь, сэр Стивен, я еще детей мистера Питера хочу понянчить».
Степан, было, хотел сказать: «Так ведь…, - но осекся. «Господи, ему ведь десять уже, — подумал он о племяннике. «Мистер Питер, да».
Мирьям оглядела просторный, устеленный драгоценными персидскими коврами холл и ахнула: «Папа, у них слон! Только почему-то с руками!» Степан взглянул на бронзового, с изумрудными глазами слона и услышал мелодичный смех сверху.
— Виллем из Индии привез, из последнего плавания. Называется бог Ганеша, Устраняющий Препятствия. В нашем деле лишняя помощь не помешает. Я велю затянуть холстом, пока вы здесь, — запахло жасмином, и Степан ласково сказал: «Ну, здравствуй, сестрица».
Мирьям подняла глаза — по дубовой, широкой лестнице к ним спускалась женщина, красивей которой, — «ну, кроме мамы», — подумала девочка, — она в жизни никого не видела.
