Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
Записки императрицы:
Получен репорт о полном завершении Азово-Моздокской укрепленной линии. Переселение на линию казаков с Волги и Дона продолжается.
В Лозанне в июне скончалась супруга Григория Орлова в возрасте 22 года от чахотки. Сказывают, князь Григорий Орлов в страшном горе.
* * *
По городу муссировали инцидент, имевший место в Эрмитаже императрицы. Играли старую пиесу: «Le Medecin par occasion». В разговоре о влюбленных женщинах, в одном месте, актер Брошар сказал: «Естьли женщина в тридцать лет влюбится – это еще ничего, но в шестьдесят!.. непростительно!» Вдруг все узрели, что императрица, изрядно побледневшая от негодования, резко встала и, ни на кого не глядя, ушла, резко бросив три слова: «Какая скучная пиеса!» Следом сразу поднялся и последовал за ней Александр Ланской. Занавес, тотчас же по уходе императрицы, опустили. В тот вечер, приехав с того спектакля в одной карете, Нарышкины бурно обсуждали инцидент:
– И зачем токмо я поехала на оную старую дурную пиесу, – говорила с раздражением Анна Никитична, нервно сжимая в руке носовой платок.
– И я ругаю себя! Токмо время потеряла, – вторила недовольным голосом Марина Осиповна.
– Это вы из-за того, что императрице не понравились слова о влюбленности? – спросила юная Наталья Львовна, живо переводя свои зеленые глаза попеременно с лица матери на тетку.
Анна Никитична резко повернулась к ней:
– А что ж ты думаешь, приятно нашей государыне слышать слова, каковые оный актеришка изрек? – она напрягла лоб, вспоминая, но с расстройства никак не могла вспомнить. – Мыслимое ли то дело, таковые слова говорить при ней, голубушке, коя токмо успокоилась после препротивного Корсакова? Ну, скажите, зачем так оскорблять Ея Величество!
– Бедная! – согласно молвила Марина Осиповна, – не выдержала, тотчас встала и со словами: «Каковая скучная пиеса!», вышла.
– Жаль! – заметила Наталья, – а мне сия пиеса понравилась. Прекрасный актер попал в глупое положение, так как занавес тотчас, после сих слов, опустили.
– Куда смотрит смотритель театров Елагин, когда допускает таковые пиесы в присутствии императрицы! Гнать его надо с директоров Императорского театра, – категорически заявила Анна Никитична. – Завтрева же я ему все выскажу!
– Твоя правда! – поддержала ее Марина Осиповна. – Теперь не инако, весь город об том будет судачить, переиначивать слова государыни, осуждать ее…
Анна Нарышкина, наткнувшись на удивленный взгляд племянницы, вдруг успокоилась, все же молвив напоследок:
– Никому непозволительно трепать имя императрицы!
* * *
Кабинет-секретарь Александр Храповицкий напряженно следил за императрицей, коя была в крайнем раздражении.
– Как оное могло случиться, – вопрошала она, едва сдерживая гнев, – что посланный курьером, Иван Романович Ронцов, оказался среди дебоширов-революционеров в аглицкой столице Лондоне вместе с демагогом Джоржем Гордоном?
– Никто, государыня-матушка, не знает, как оное мог себе позволить сей внебрачный отпрыск графа Романа Воронцова.
– Ронцов, его сестра Дашкова и их брат Семен, – все они одним миром мазаны! – в сердцах изразилась императрица.
Безбороко согласно поддакивал.
– Что же брат его, Семен Романович Воронцов? Сидя в Лондоне в качестве нашего посла, можливо, он помогал ему? – продолжала выспрашивать государыня.
– Семен Воронцов в силу своего положения, Ваше Величество, полагаю, открыл перед братом двери знатнейших домов Англии. Тот и возомнил из себя невесть что, проводя время в развлечениях и праздности.
– Говорят же, пусти козла в огород… Вместе с оным Гордоном он желал уничтожения в Англии католических церквей?
Не ведаю государыня-матушка, опричь того, что он вместе с толпами горожан маршировал к парламенту для подачи петиции, а засим участвовал в беспорядках, вылившихся в погромы католических церквей и домов, принадлежавших католикам.
Императрица раздраженно добавила:
– Были подожжены и открыты лондонские тюрьмы, совершены нападения на банк и другие общественные здания. При подавлении беспорядков было убито и ранено почти полторы тысячи человек. Можливо ли себе сие вообразить?
– Сказывают, Гордон предан суду…
– Предан суду и поделом!
– Передайте, Александр Васильевич, генерал-губернатору Волкову тайно привезти сего Ронцова в столицу. Даже под другим именем. Будем здесь его судить. Чаю, образумится сей глупец, когда ему будет запрещено не токмо в Лондон, но и в две столицы появляться.
– Но Ронцов же сидит в Лондонской тюрьме…
– Пусть Иван Симолин, посланник наш, добьется освобождения оному безумцу и прикажет ему немедленно ехать в свое отечество.
– Будет сделано, государыня-матушка!
Через некоторое время, в довершение подобной неприятности, Екатерине доложили о перехваченном письме Павла Александровича Бибикова к князю Александру Куракину, коий был в свите Великого князя. Бибиков выражал в письме свое неприятие всему, что происходит в родной стране. Сей молодец сообщал Куракину «о придирках «кривого» в управлении войсками», имея в виду, вестимо, князя Потемкина.
Крайне разгневанная императрица лично изволила составить вопросы к арестованному Бибикову, коий содержался в доме генерал-прокурора Александра Вяземского. Степан Шешковский вел следствие.
– С чем вы связывали свои надежды, господин Бибиков? – вопрошал он провинившегося.
Тот, подняв взлохмаченную голову, с трудом разжав запекшиеся горячие губы, чуть ли не заикаясь, ответствовал:
– Надежды на будущее связывал с тем, что ежели князь Потемкин не будет в такой силе, как ныне, или, прямо сказать, сломит себе голову, то полковая служба придет в лучший порядок.
Седовласый и изрядно поджарый Шешковский хмыкнув, косо посмотрел на смельчака. Засим зачитал следующий вопрос императрицы.
– Можете ли вы привести факты о нынешнем положении войск, показывающие, что они теперь хуже, чем ранее, при графе Захаре Григорьевиче Чернышеве?
Бибиков паки повертел головой, закатил к потолку глаза, паки разжав еле-еле губы, с усилием ответствовал:
– Нет, таковых фактов у меня нет.
– Могло статься, князь Потемкин кому службы заградил?
Бибиков, подумав, беспомощно пожал плечами:
– Нет, такового не знаю за ним.
– А чем же, в таком случае, вам не нравится «кривой», как вы смеете называть князя Потемкина?
Бибиков втянув голову в плечи, испуганно смотрел на Степана Шешковского стучащего, длинными, как щупальцы, пальцами по столу, и молчал.
– Ну-с, молодой человек, я жду ответа.
Павел Бибиков сморщился и чуть не плача, заговорил:
– Пусть меня князь Потемкин простит, сие было глупой болтовней молодости и обида за перевод моего полка из столицы в Новороссийскую губернию.
Шешковкий, презрительно глянув на заблудшего молодого офицера, собрал бумаги. Вызвав стражу и бросив Бибикову:
– Так – то, глупый мальчишка, впредь умнее будешь, – вышел за дверь.
Екатерина переслала сии ответы Потемкину. Князь просил о снисхождении к провинившемуся флигель-адъютанту, тем паче, что тот являлся сыном его покойного друга, Александра Бибикова.
Но государыня решила преподать урок молодым болтунам. Она отписала генерал-прокурору князю Александру Вяземскому, ведшему следствие, довести дело до конца.
Бибиков признал вину, заявил, что сообщников у него не было и нет, что он во
