Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

Однако лорд Уильям, вовсю разошедшись, продолжал гнуть свою линию:

– Сэр, у вас пригожая невеста. Спорим, вы неплохо разогреете ей постель!

Мария почувствовала, что краснеет. Она не смела поднять на Филиппа глаза.

Впрочем, тот, казалось, пропустил мимо ушей сальную шутку.

– Ваше величество, позвольте мне представить вам своих кавалеров, – произнес он, подзывая сопровождавших его мужчин.

Удостоив каждого из них вниманием, она в свою очередь провела Филиппа в соседнюю комнату, где уже собрались придворные дамы, горевшие желанием познакомиться с принцем. Они присели перед ним в реверансе, но он по очереди поднял каждую из них и каждую поцеловал в губы. После чего повернулся к Марии:

– У меня хорошие новости для вашего величества. Сегодня я узнал, что мой отец уступил мне два королевства: Неаполитанское и Иерусалимское. Он сделал это для того, чтобы я пошел к венцу как полноправный монарх, на равных условиях с вашим величеством.

Присутствующие в зале лорды встретили слова Филиппа вежливыми аплодисментами. Мария улыбнулась жениху:

– Могу я первой принести вам свои поздравления… ваше величество!

Филипп ответил сияющей, на сей раз теплой улыбкой.

Но затем, слишком скоро, пришла пора расставаться, поскольку час был уже поздний. Однако Мария, желая еще немного задержать Филиппа, поинтересовалась, отвезет ли он жену посмотреть его новые королевства. Она с удовольствием посетила бы святые места в Иерусалиме, если, конечно, сможет надолго оторваться от государственных дел. Оказалось, что Филипп еще и сам не видел своих новых владений.

– Быть может, ваше величество научит меня, как попрощаться по-английски с вашими лордами, – попросил он Марию, и та, чрезвычайно растроганная, прошептала ему на ухо нужные слова, после чего он встал и, поклонившись ей, произнес: – Доброй ночи, все милорды.

Она не сомневалась, что Филипп произвел хорошее впечатление.

* * *

В ту ночь Мария не могла уснуть, вспоминая о встрече с Филиппом. В ее душе царило смятение, мысли путались. Понравилась ли она ему так же, как он ей? Филиппа нельзя было обвинить в недостатке любезности, тем не менее Мария чувствовала некую отчужденность. Ни ощущения близости, ни упоминаний о свадьбе, ни попыток ухаживания. Но что она могла знать о любовных отношениях? Быть может, у испанцев не принято говорить о подобных вещах перед венчанием. Как только они поженятся – как только он отведет ее к супружескому ложу, – все изменится.

На следующее утро – накануне их бракосочетания – Мария послала в подарок Филиппу два великолепных костюма для церемонии. Один из них был действительно роскошным: с восемнадцатью пуговицами из плоскогранных алмазов и с сюрко из золотой парчи с эмблемами Англии и Испании – розой Тюдоров и плодом граната, вышитыми золотыми бусинами и мелким жемчугом. Мария надеялась, что он выберет именно этот костюм.

В тот день, когда Филипп снова прибыл во дворец Вулвси, Мария усадила его в Восточном зале. Она расспрашивала жениха об Испании, а он интересовался английскими обычаями, которые ему следовало узнать. Они говорили о покойной матери Марии и о его покойной матери, и Филипп впервые за все время немного расслабился, поскольку потери эти были чем-то таким, что их объединяло. Мария чувствовала себя уже свободнее в обществе жениха, а Филипп казался более оживленным и много улыбался.

Все будет хорошо.

* * *

На улице собрались огромные толпы, разразившиеся восторженными криками, когда Мария появилась у западного входа в Винчестерский собор. Ее жесткое платье из пурпурной парчи элегантно развевалось во время ходьбы, драгоценности переливались в лучах июльского солнца. За Марией шли Маргарет Дуглас, несшая шлейф невесты, и маркиза Винчестер, которая возглавляла внушительную процессию, состоящую из членов Тайного совета, пэров и придворных дам. Украшенные гобеленами прохладные хоры были заполнены людьми, изо всех сил тянувшими шею, чтобы увидеть королеву. В средокрестии возвели круглый деревянный помост, задрапированный пурпурной тканью. Здесь к Марии присоединился Филипп, ждавший ее в боковом приделе. Он выбрал не тот из двух подаренных Марией костюмов, что ей особенно понравился, а другой, который ему чрезвычайно шел: длинное парчовое одеяние, отделанное малиновым атласом и подбитое малиновым бархатом, с перламутровыми пуговицами. Филипп улыбался невесте.

Новобрачные, шедшие в сопровождении маркиза Винчестера, графов Пембрука, Дерби и Бедфорда, поднялись по лестнице и опустились на колени, чтобы исповедоваться епископу Гардинеру. Затем Винчестер, как старший пэр, взял Марию за руку и от имени народа передал Гардинеру, который вложил ее руку в протянутую ладонь Филиппа и продолжил обряд бракосочетания по-латыни и по-английски. Филипп надел на палец невесты простое золотое кольцо, выбранное ею лично, поскольку именно таким в старые добрые времена венчались непорочные девы. Она была на седьмом небе от счастья, когда Гардинер объявил их с Филиппом мужем и женой, а собравшиеся в церкви встретили завершение обряда одобрительными криками.

– Дай Бог вам счастья! – кричали люди.

Гардинер объявил, что император уступил королевства Неаполитанское и Иерусалимское своему сыну Филиппу, который на основании своего брака теперь является королем Англии. На что присутствующие снова ответили дружными аплодисментами.

Вслед за Дерби и Пембруком, державшими церемониальные мечи, Мария и Филипп рука об руку прошли под балдахином, который несли четыре рыцаря, по хорам к алтарю. Гардинер и пять других епископов отслужили торжественную мессу под звуки органа, ангельское пение хора детей из Королевской часовни и кафедрального хора. Мария не могла оторвать глаз от Святых Даров, ее сердце переполняла благодарность Господу, который провел ее через тяжкие испытания к этому знаменательному дню.

Когда месса закончилась, зазвучали фанфары, и герольдмейстер ордена Подвязки торжественно объявил новые титулы суверенов. После чего король с королевой, по-прежнему держась за руки, покинули собор и пошли под балдахином во дворец Вулвси, где в Восточном зале, стены которого были задрапированы золотой парчой и шелками, новобрачных ждал свадебный пир.

Мария, слегка оглушенная происходящим, сидела вместе с молодым мужем и епископом Гардинером за столом на возвышении. Внезапно она заметила, что ей подают еду на золотых блюдах, а Филиппу – на серебряных, поскольку кухонные работники еще не знали о его новых титулах. Оставалось надеяться, что ни он, ни сидевшие за столами испанцы не оскорбились. Мария улыбнулась Филиппу, он улыбнулся в ответ, не выказывая ни малейших признаков неудовольствия. Успокоившись, Мария заставила себя отведать изысканных кушаний. В зале звучала музыка в исполнении менестрелей, королевские герольды раздавали подателям милостыни деньги для бедняков.

А затем начались танцы, и Филипп вывел молодую жену на середину зала танцевать аллеманду. Слишком скованный и сдержанный, он едва ли мог считаться