Граница - Станислава Радецкая
Слова Вольтера в ее устах, произнесенные с таким благоговением, тронули Йохана, и он поклонился цыганке.
- Окажите нам еще одну услугу, - попросил он и протянул ей коробку с письмами. Уивер опять пихнул его в бок, но Лисица только отмахнулся от него. – Передайте это слуге барона фон Фризендорфа, осману по имени Диджле ибн-Усман. Если вы не найдете его в ближайшую неделю, и я не вернусь за ней, то можете отдать эту вещь капитану фон Рейне.
- Каспар хорошо говорил о бароне фон Фризендорфе, - кивнула цыганка. – Я сделаю, что вы просите. А теперь идите же!
Дневной свет медленно мерк, предвещая скорые сумерки. Стараясь не торопиться и не привлекать к себе лишнего внимания, беглецы добрались до сторожки и отперли дверь, разбухшую от сырости – похоже, здесь давно не топили очаг. Внутри было темно и кисло пахло затхлостью: землей, железом и прелой холстиной. Уивер запер дверь на засов, как только они оказались внутри, и только здесь, наконец, напустился на Йохана.
- Зачем ты отдал ей письма? Что мы теперь вернем старому грибу?
Лисица долго молчал, привалившись головой к стене, а потом опустился на лавку.
- Я не верю Герхарду. Диджле сохранит их, и они будут гарантом нашей жизни.
- Кем-кем? – переспросил Честер. – Погоди, я не понял, ты что, не собираешься отсюда уезжать? А как же виселица? И что делать мне, Фризендорф? Ладно, ты. Ты сошел с ума, когда встретил свою любовницу, но мне не хочется болтаться в петле!
- Тише. Мы еще не спаслись от погони, чтобы приманивать ее своей болтовней.
Честер хмыкнул и утер лицо краем рубахи, но все же понизил голос.
- Жрать хочется, - сказал он уже обычным голосом. – Я уже соскучился по неприступной служаночке баронессы. У нее потешная серьезная мордочка, но готовит она – объедение. Слушай, Фризендорф, если капитан относится к тебе хорошо, может быть, прийти к нему и сразу покаяться?
- От тюрьмы нас это точно не убережет.
- Жаль, - Честер зевнул. – Ладно, будь что будет. В конце концов, мы славно повеселились. Когда выходим?
- После полуночи. Часов до двух, - Йохан взглянул в незакрытое окно. Низкие облака точно потяжелели, и куст тревожно стучал ветвями по оконной раме.
- А. Тогда давай поспим, чтоб не мучиться от голода. Как твоя рука? – Уивер снял с себя мундир и скатал его в неудобную подушечку.
- Терпимо.
Уивер долго устраивался, вздыхая и печалясь на жесткий земляной пол и отсутствие покрывала. Лисица пожертвовал ему юбку, оставшись в подштанниках и длинной женской рубахе. Спать ему не хотелось; скорее, наступило то состояние, которое часто приходит после бессонных ночей, когда явь уходит будто за стекло. Тревожные мысли замерли, как насекомые, которых внезапно застала зима, и Йохан почти физически ощущал медленное течение времени. Облака совсем потемнели, и под мерный храп Честера перед глазами вставало прошлое. Что бы сказал отец, увидев его сейчас? Потомок честного рода шляется по Европе, выдавая себя за другого человека, позабыл своих предков, извалялся в грязи – пожалуй, воскресни отец, он бы проклял его и отказался бы от такого сына, который к тому же собрался жениться на дочери лавочника. Странное дело, сейчас Лисица не мог вспомнить лица Анны-Марии, точно она стала тенью, и вместо нее перед глазами вставал милый облик Роксаны. Он манил к себе и притягивал, и Честер был, пожалуй, не так уж не прав, когда посмеивался над его влюбленностью. Хотелось вновь оказаться рядом с ней и уже не расставаться, но это было невозможно – и он, и она знали это. Да и нужен ли он баронессе? Облака разошлись, и одна из первых звезд подмигивала, заглядывая в окно, пока Йохан не задремал, запрокинув голову.
Глава 38
Он проснулся резко, будто от толчка. Уивер уже ворочался, готовый проснуться в любой миг. Звезды на небе поменяли свое расположение, но поднялся ветер, что принес облака, и они драной тряпкой закрывали темное небо с яркой белой полосой Млечного пути. Вечерних звуков не было слышно, словно город погрузился в сон, и только где-то в горах завыли волки.
- Пора, - Лисица потряс друга за плечо, и Честер распахнул глаза, будто и вовсе не спал.
Собраться оказалось делом одной минуты, и Уивер, накинув нагретый телом мундир на плечи, отпер дверь. Они постояли в темноте, прислушиваясь к ночным звукам, но людей рядом не было. Йохан оставил ключ в замке, чтобы доброй хозяйке не пришлось его искать, и они скрылись в саду – дом Роксаны, где их ждал Герхад Грау, был совсем рядом.
В окне Роксаны горела свеча, и Лисица увидел женскую тень. Баронесса вглядывалась в темноту, словно ждала их возвращения, и его сердце подскочило прямо к горлу. Он поднял ладонь, чтобы привлечь ее внимание, но Роксана подняла скрещенные руки над головой, и Йохан на миг остановился в недоумении.
- С какого хода войдем? – спросил вполголоса Уивер.
Луна опять выглянула из облаков, заставив все предметы отбросить глубокую черную тень. Тревога охватила Йохана, необъяснимое предчувствие опасности – Герхарду Грау нельзя доверять! – но ответить он не успел.
- Ни с какого, - послышался знакомый до боли голос Мароци. – Руки вверх, и не вздумайте бежать.
Послышался шорох кустов
