Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - Шэрон Кей Пенман
Джоанна изо всех сил старалась развеять эти страхи, напоминая, как редко Беренгарии удавалось делить ложе с Ричардом, и уверяла, что все изменится, когда ему не придется больше сражаться в Святой земле. Однако Джоанна не знала, поможет ли этот призыв к здравому смыслу. Себе она говорила, что бесплодный брак – вина Вильгельма в той же мере, как и ее, ведь немало ночей муж проводил в постели с соблазнительной сарацинской наложницей. Но это не облегчало ее страданий.
Она потянулась к Беренгарии, легко сжала ее ладонь:
– У нас есть прекрасный повод для радости, ведь худшее позади.
Ей удалось придать голосу убедительность, пусть даже сама она не до конца верила в свои слова.
* * *Арагонскому королю не пришло в голову отказаться, когда папа попросил его помочь. Считай Альфонсо Ричарда своим врагом, он все равно бы предложил содействие жене и сестре Львиного Сердца. Но поскольку король видел в Ричарде друга, у которого, к тому же, имелись поводы для обиды, Альфонсо был рад загладить, насколько возможно, свою вину. Это не означало, что он жаждал встречи с Джоанной и Беренгарией, которые, наверняка, винят его за ту роль, которую он, пусть и невольно, сыграл в пленении Ричарда. Кроме того Наварра, откуда родом Беренгария, всегда была враждебна Арагону. Король подумывал облегчить положение искренним признанием, что не имел иного выхода, кроме как заключить союз с графом Тулузским: брат Беренгарии Санчо слишком уж успешно подавлял мятеж в землях Ричарда, дойдя до самых стен Тулузы. Устрашившись, что Санчо захочет вторгнуться в его земли в Провансе, Альфонсо вынужденно пошел на крайние меры. Но стоит ли ожидать от них сочувствия к его затруднениям, когда Ричард томится в немецком плену?
В любом случае, королям не часто приходится извиняться, и потому он решил просто положиться на их хорошие манеры. Без сомнения, дамы слишком хорошо воспитаны, чтобы начать выговаривать приютившему их человеку. Альфонсо также позаботился о присутствии своей королевы. Санча не очень обрадовалась необходимости ехать из Арагона после того как с трудом разрешилась восьмым ребенком, но муж настоял, ведь Санча – сестра короля Кастилии, женатого на сестре Джоанны, Леоноре. А еще Альфонсо слышал, что супруга Ричарда набожна, а значит, должна найти общий язык с Санчей, пять лет назад основавшей монастырь.
В итоге встреча вышла не такой уж неловкой. Как он и надеялся, гостьи держались с прохладной вежливостью и учтиво поблагодарили его за гостеприимство, держа истинные чувства при себе. В соответствии с ожиданиями, обе сердечно подружились с Санчей. Присутствие знаменитого трубадура Пейре Видаля помогло ослабить напряжение. Внес свою лепту и кардинал Мелиор, будучи одним из светских прелатов, одинаково свободно ощущавших себя как в монастыре, так и в обществе. Альфонсо предоставил гостьям все мыслимые удобства, и те не стали протестовать, когда король настоял, чтобы они отдохнули от тягот путешествия из Рима. Все шло замечательно, и Альфонсо уже затаил надежду, что Ричард смягчится, узнав, как тепло приняли его жену и сестру при арагонском дворе.
* * *Конец первой недели пребывания гостей в Марселе Альфонсо отпраздновал роскошным пиром в их честь. После пяти перемен южных деликатесов Пейре Видаль исполнил написанную им песню о пленении Ричарда. Джоанна и Беренгария горячо зааплодировали, когда он назвал французского короля «бессовестным и бесчестным», насмешливо заявил, что Филипп «продает и покупает, как серв или бюргер», и обвинил Генриха в нарушении Закона Божьего за то, что держит Ричарда в плену. Присоединившись к аплодисментам, Альфонсо решил, что сам должен написать песню о тяжкой участи английского короля: так он выразит дамам Ричарда свои сожаления, не прибегая к прямым извинениям. Талантливый поэт – Альфонсо даже выучил диалект lenga romana и мог писать на языке трубадуров – к концу празднования король уже слагал в уме вирши.
И не обратил внимания, как Беренгария, выражая Санче благодарность за гостеприимство, вдруг сказала, как любезно со стороны Альфонсо вызваться сопровождать их до самого Пуатье. Санча нахмурилась и удивленно повернулась к супругу:
– Ты не сказал им? – спросила она на каталанском, любимом языке арагонских королей, но ее интонация дала понять Джоанне и Беренгарии, что что-то не так, и Альфонсо внезапно оказался в центре всеобщего внимания.
Король намеренно держал свой план в тайне, зная, что его примут плохо, и ждал, когда прибудет Раймунд, надеясь, что тот развеет все сомнения гостей. Теперь стало слишком поздно.
– Разве я не сказал? – обходительно произнес он. – К великому сожалению, я не смогу сопроводить вас до Пуатье, милые дамы. Это ставит меня перед дилеммой, ведь я хочу удостовериться, что вы безопасно продолжите свой путь. К счастью, мой друг предложил сделать то, что я не в силах. Я сопровожу вас через Прованс, а затем передам ему. На самом деле, он приедет сюда, в Марсель, так как хочет предоставить вам возможность познакомиться с ним…
Королей не перебивают, но в голову Джоанны закралось ужасное подозрение: земли за Провансом удерживал Тулузский змей.
– И как же зовут твоего друга, которому ты доверишь нашу безопасность, милорд?
Альфонсо подавил желание куда-нибудь спрятаться:
– Сен-Жиль, граф…
Как он и боялся, Альфонсо только что бросил факел в стог сена. Обе женщины в ужасе воззрились на него.
– Ты шутишь! – воскликнула Джоанна, снова прервав его на полуслове. – Граф Тулузский, заклятый враг нашего дома!
То был редкий случай, когда Беренгария охотно присоединилась к золовке в устроенной ей на людях некрасивой сцене.
– Он ненавидит и боится моего супруга, – взволнованно сказала королева. – Мы знаем, что
