100 великих катастроф на море - Евгений Викторович Старшов
Так случилось, что в пути экспедиция Седова пересеклась с двумя оставшимися в живых членами другой экспедиции – лейтенанта Г. Л. Брусилова. В том же 1912 г. Брусилов, как и Русанов, решил пройти севером из Атлантического океана в Тихий на трехмачтовой однотрубной шхуне «Святая Анна». В Карском море судно было зажато льдами, и его носило более года, пока не принесло на расстояние в 160 километров к Земле Франца-Иосифа. Штурман Альбанов и матрос Конрад решили добраться до Земли по льду, на что у них ушло 73 дня. Шхуна же со всем экипажем пропала.
Линейные корабли «Пантелеймон» и «Евстафий» на мели (1912 г.)
В 1911 г. в строй Черноморского флота после долгой постройки, связанной с постоянной перекройкой давно устаревшего проекта, вошли новые линейные корабли (по сути, все те же эскадренные броненосцы) – «Евстафий» и «Иоанн Златоуст». Они представляли собой слегка усовершенствованный тип «Потемкина», только без его знаменитых кранов (по проекту, правда, еще полагались по паре на каждый, но потом от них отказались вовсе – зато они появились на балтийском «Императоре Павле»), с усиленным бронированием и заменой четырех из 6-дюймовых орудий 8-дюймовыми.
Пополнение флота сочли не лишним показать за границей, и вот, когда все недоделки были ликвидированы, новички 9 августа отправились в причерноморское турне в сопровождении «Пантелеймона», «Ростислава», крейсеров «Кагул» (бывший «Очаков») и «Память Меркурия» и миноносцев. Первым делом зашли к потенциальному врагу – османам, посетили Трапезунд, Самсун, Синоп (где к ним еще присоединись корабли учебного отряда, устаревшие броненосцы «Синоп» и «Георгий Победоносец» и транспорт «Кронштадт»), Пендераклию и Инаду, а также болгарские Бургас и Варну, где корабли посетила болгарская царица. По возвращении в Севастополь 8 сентября был произведен «высочайший смотр» пребывавшим там на яхте «Штандарт» Николаем Кровавым. За первым походом последовал второй, 16 сентября. Состав «участников» был тот же (фактически все наличные главные боевые силы флота, кроме заканчивавших ремонт «Трех святителей»). Теперь они двумя дивизионами (линкоры, а затем крейсера) собрались в румынской Констанце. Шли высочайшие визиты (флагманский «Пантелеймон» посетил наследник румынского престола), банкеты и т. п. А по выходе 19 сентября случился конфуз: русский флагман вылез на мель, а за ним последовал шедший ему в кильватер «Евстафий». Новичок смог самостоятельно сойти с мели, усиленно работая машинами, а вот «Пантелеймона» пришлось разгружать, и его сняли только к восьми часам вечера.
В отличие от французских броненосцев адмирала Жерве, инцидент не остался для наших линкоров без довольно значимых последствий. Корпус «Евстафия» получил вмятины в наружной обшивке и повреждения конструкции, но хотя бы не дал течь. Бывший «Потемкин» через пробоины стал наполняться водой, но поскольку ее удавалось откачивать помпами, не допуская подняться выше второго дна, командующий отрядом вице-адмирал И. Ф. Бострем принял решение вести его в Севастополь. В доке оценили всю серьезность аварии: днище линкора оказалось деформированным на протяжении почти всей длины корпуса – от 13 до 70 шпангоутов; «стрелка прогиба» вмятин доходила до 203 миллиметров, многие заклепки были смяты или просто срезаны скольжением броненосца по мели, треснули листы обшивки. Повреждения набора днища вообще были близки к катастрофичным: вертикальный и горизонтальный кили были деформированы от 34 до 50 шпангоутов с прогибом до 152 миллиметров, пострадали стрингеры (балки, продольные элементы набора корпуса, обеспечивающие его прочность), смяты («сгофрированы») вертикальные переборки – с прогибом до 178 миллиметров. «Флоры и угловые рамы шпангоутов между вторыми стрингерами и кницы по сторонам вертикального киля на всем пространстве повреждения погнуты более или менее значительно, некоторые флоры и угольники дали трещины». Деформации набора днища повлекли за собой выпучивание настила двойного дна на протяжении 28–39 шпангоутов до 64 миллиметров, на 33–38 шпангоутах приподняло пол артиллерийского погреба 6-дюймовых снарядов, приподнялись и частично смялись котельные фундаменты, в носовой кочегарке на 64 миллиметров поднялись 1–4-й котлы, у двух котлов зафиксировали «перекос водяных коллекторов». Пострадали кингстоны (клапаны пропускания жидкости) котельных отделений, были заклинены вертикальные приводные валы от электродвигателей на броневой палубе ко всем 6 центробежным водоотливным насосам на настиле двойного дна, причем фундамент одного из них был еще и разрушен. Ремонта требовали кирпичная кладка всех 16 котлов, поддоны, топочные фасады с кницами, коллекторами и трубопроводами к донкам Бельвиля.
Линейный корабль «Евстафий» на мели у Констанцы
Смета на ремонт «Пантелеймона» составила 130 000 рублей по корпусу и 90 000 рублей по механизмам, «Евстафия» – соответственно 72 520 и 2 520 рублей. Общая и местная прочность корпусов линкоров была признана уменьшившейся на 20 и 15–16 % соответственно. Особую тревогу вызывала возможность образования течи при стрельбе из орудий главного калибра, но после проведенных опытов она отпала. Однако все равно требовалось полностью выводить из строя один линкор – даже ввиду постоянной угрозы со стороны Турции. С 28 декабря 1912 по 12 апреля 1913 г. бывший «Потемкин», находясь в доке, был полностью «перебран» касательно механизмов и котлов, все повреждения по корпусу устранены, и он уступил место «Евстафию», на котором меняли искореженные листы обшивки до 25 апреля.
Адмирала Бострема за этакий конфуз не пожаловали, хотя он был опытным моряком, талантливый организатор и педагог, энтузиаст шлюпочного спорта, завзятый англоман, бдительно присматривавшийся к каждой новинке британского флота и стремящийся немедленно перенести ее на флот русский, – и имел особые заслуги перед царским режимом, по должности расправившись с мятежными моряками балтийского крейсера «Память
