Зажги свечу - Мейв Бинчи
Эйлин собиралась уже с ним согласиться, но тут Шон-старший отбросил газету и заявил, что англичане атеисты и больше всего на свете боятся господства Римской католической церкви. Не стоит давать им дополнительные основания для жалоб.
– Похоже, как обычно, мне придется решать все самой, – вздохнула Эйлин, берясь за ручку.
Дорогая сестра Бонавентура,
я посоветовалась с родителями Элизабет. Они оба благочестивые англикане и предпочли бы, чтобы Элизабет читала свою Библию во время уроков по религии. Они очень благодарны монастырю за такую возможность.
Она прочитала письмо вслух, и мужчины засмеялись.
– Надеюсь, Господь меня простит, – вздохнула Эйлин.
– А я надеюсь, что удастся найти ей Библию, ну… ту самую, которую она должна будет читать, – сказал Шон-младший, и все дружно расхохотались.
* * *
После бесконечных споров между Эшлинг, Имоном и Доналом котенка нарекли Моникой. Элизабет в обсуждении не участвовала. Когда разногласия достигли предела, Эшлинг повернулась к ней и спросила, как звали ее лучшую подругу в английской школе.
– У меня не было лучшей подруги, – заикаясь, ответила испуганная Элизабет.
– Но кто-то же тебе нравился больше всех? – не унималась Эшлинг.
– В школе… хм… мисс Джеймс, – честно ответила Элизабет.
– Нельзя же назвать котенка мисс Джеймс! – снова попыталась Эшлинг. – Кто сидел за партой рядом с тобой?
– Моника…
– Моника! – воскликнула Эшлинг. – Отлично! Так и назовем!
– Моника, Моника, Моника, – повторили все трое.
Никто из них не знал никого с таким именем. Элизабет слегка огорчилась. Ей никогда не нравилась Моника Харт. Она все время командовала и смеялась над Элизабет, а иногда щипала, чтобы заставить подпрыгнуть. Лучше бы милого пушистого котеночка назвали как-нибудь по-другому. Нормальным кошачьим именем, как пишут в книжках, вроде Черныш или Мурзик, однако О’Конноры почему-то выбирали только из человеческих имен. Прежде чем остановиться на Монике, они не могли определиться между Оливером и Шеймусом.
Теперь требовалось обеспечить Монике светлое будущее. Эшлинг собиралась крестить котенка, но Эйлин вовремя появилась, чтобы пресечь церемонию.
– Господь ведь не отправит Монику в чистилище? – настойчиво допытывалась Эшлинг.
– Нет конечно! – ответила Эйлин, которая частенько уставала заполнять пробелы, появлявшиеся в религиозном образовании после ежедневных уроков религии в школе.
– Что такое чистилище? – испуганно спросила Элизабет, поскольку слово звучало как-то страшновато.
– Это место, где полно мертвых младенцев, которых не успели крестить, – ответила Эшлинг.
– Кошек в чистилище нет! – авторитетно заявила Эйлин и заметила, что от упоминания места, полного мертвых младенцев, глазищи на бледном личике Элизабет округлились и потемнели.
Когда в монастыре сестры Мэри и Бонавентура рассказывали про мертвых младенцев, отправленных в чистилище, потому что они не получили освящающую благодать при крещении и не могут предстать перед лицом Господа, все звучало вполне естественно, но становилось чем-то жутким и странным при попытках объяснить подобные вещи Элизабет, которая ничего не понимала в католических правилах.
– Но все же на картинках никогда не рисуют котят в раю, – заметил Имон, пытаясь подлить масла в огонь.
– Они на другой стороне, – не растерялась Эйлин и, заметив растущее недоумение на всех лицах, добавила: – Вы же знаете, это та часть рая, которую не показывают на картинах, где собраны все животные и птицы и прочие создания, которых любил святой Франциск.
Эйлин невольно задумалась, всем ли родителям приходится рассказывать детям столь дикие истории про религию и одобряет ли это Господь.
* * *
Вайолет с нетерпением вскрыла конверт. Без Элизабет в доме стало невероятно пусто. Она уже позабыла постоянное раздражение, которое вызывало у нее личико дочери, идущее красными и белыми пятнами одновременно, словно краски, смешанные на палитре. Вайолет надеялась, что Элизабет будет не слишком стесняться среди наверняка плохо воспитанных детишек в Килгаррете. Надо было ее предупредить, чтобы спрятала деньги в надежное место или отдала их Эйлин на хранение, а то вдруг тамошние буйные мальчишки и девчонки отнимут.
Из конверта выпали два листочка. Вайолет сначала взяла письмо от Элизабет, написанное на разлинованном листе. Линий нарисовали куда больше, чем требовалось.
Дорогие мама и папа,
у меня все хорошо, и я надеюсь, что у вас тоже все хорошо. У нас новый котенок по имени Моника, его взяли для меня и Эшлинг. Имону мы его не дадим, но Донал может с ним поиграть. И не «Эшли», а именно «Эшлинг», такое ирландское имя. На следующей неделе я пойду в школу. Тетушка Эйлин попросила большую Библию у каких-то знакомых протестантов, и я буду брать ее в школу и читать, пока остальные читают про Деву Марию и святых. Пегги каждый вечер рассказывает нам истории.
Целую,
Элизабет
Вайолет накрыла волна разочарования. Не такого она ожидала! Что еще за Пегги? Какая такая Библия, котенок и Дева Мария? Что за ерунда про Эшлинг?
Вайолет перечитала письмо. Пожалуй, Элизабет там счастлива и не сидит без дела, что уже хорошо. Но ведь ничего не спросила о доме и даже не намекнула, что скучает по родителям. Впрочем, раньше у нее не было надобности писать домой, так что это всего лишь второе в ее жизни письмо.
Вздохнув, Вайолет развернула другой листок. Обычно Эйлин писала так длинно и витиевато, что приходилось бегло проглядывать абзацы, но теперь Вайолет впитывала каждое слово. К сожалению, Эйлин решила не вдаваться в подробности.
Моя дорогая Вайолет,
просто хотела сообщить тебе, что мы все рады приезду Элизабет. Она славная девочка, очень кроткая и услужливая. Хотелось бы думать, что ей не слишком тяжело уживаться с нашими буйными отпрысками. Она была чересчур бледная и уставшая после долгого путешествия, но уже заметно повеселела, хорошо кушает и резво скачет. Я подумала, что ты не хотела бы, чтобы она посещала уроки религии, поэтому договорилась с одним из клиентов Шона и взяла у него Библию. Он принадлежит к Церкви Ирландии, так что версия авторизованная, я проверяла.
Мы постараемся, чтобы она писала тебе каждую неделю и сама бросала письма в почтовый ящик, так что она сможет написать все, что хочет, поэтому не думай, будто это исходит от нас. То же самое относится к твоим письмам: никто, кроме самой Элизабет, их не прочитает.
Я надеюсь, что у вас все хорошо. Мы часто думаем о вас в эти тяжелые времена.
Твоя Эйлин
Что имела в виду Эйлин под «Элизабет резво скачет»? Элизабет никогда не скакала!
