МутаХамис - Дмитрий Шерстенников

Дмитрий Шерстенников

МутаХамис

Часть первая

Николай, простой электрик из Рязани — с лихим седым вихром, лукавым добродушным взглядом и нищенской зарплатой — увлекся древним Египтом.

Началось с того, что Николай — в обеденный перерыв, уклоняясь от обычая их бригады завершать обед водкой, листал в раздевалке затасканный журнал и наткнулся на старое фото, где давний американский президент Картер вместе с тогдашним президентом Египта позирует на фоне пирамид, точнее, на фоне нижнего ряда гигантских блоков. Ну, пирамиды и пирамиды — конечно, Николай видел их на фото и раньше, в этот раз его удивила одна деталь, заметная только вблизи: как поразительно плотно прилегают, вроде бы, грубо вырубленные камни друг к другу. Николай задумался, как такое может быть, но как следует обдумать технологии древних египтян не успел: как это часто бывало, на очередной вызов пришлось ехать ему, как единственному трезвому во всей бригаде.

Загадка засела у Николая в голове. Вообще, он был увлекающимся человеком: легко и энергично принимался за новое, если надо, менял жизнь. К своим сорока годам он поменял много работ и городов — в 90-е зарабатывал, копая могилы за водку, тогдашнюю валюту, работал на гигантском комбинате в Норильске, был даже редактором заводской газеты — ничего не нажил, рано осиротел, был неудачно женат, развёлся, и, наконец, осел в Рязани окончательно, женившись во второй раз. С женой, дочкой и тещей они жили в однокомнатной квартире на Николаеву зарплату и тёщину пенсию.

Пустяковый, вроде бы, вопрос про пирамиды не отпускал и, когда Николай пришел домой, он, еще не поужинав, достал дочкину иллюстрированную энциклопедию древнего Египта и стал искать описание, как древние египтяне нарезали свои каменные блоки. Объяснение было коротким и неясным: что-то про каменоломни, 100-метровые штольни и медные зубила. Наука, как будто, не хотела замечать очевидного противоречия: как же при такой примитивной технологии достигалась такая точность нарезания. Разочарованный Николай пошел ужинать, загадка продолжала жечь его. Следующий день он провел с ощущением, что что-то упустил, читая энциклопедию: отгадка должна быть там. Придя домой, не слушая жалобы тещи, что давно пора опять отдать в ремонт сандалии дочки, он тут же бросился к энциклопедии. Посадив дочку на колено и поцеловав в макушку, Николай впился в книгу. Он прожёг горящим взглядом параграф про каменоломни, но не нашёл там ничего нового. Николай ещё полистал энциклопедию, рассеянно отвечая на вопросы заинтересовавшейся дочки про иероглифы. В нём уже началась глубокая внутренняя работа: было очевидно, что есть загадка, на которую никто почему-то не обращает внимания. Это не могло оставлять спокойным: было любопытно — такое, что, кажется, жизнь бы отдал, чтобы узнать, как там у них было на самом деле, и немного жгла обида на угадываемое высокомерие учёных. Весь вечер Николай думал об этом так напряженно, что обувному мастеру-армянину пришлось повторять дважды, что дочкины сандалии будут готовы через неделю.

Ночью Николая как подбросило. Стараясь не разбудить жену с дочкой (теща спала на кухне), он в темноте на ощупь нашёл глянцевый томик энциклопедии, прокрался в туалет и при ярком свете стал жадно рассматривать таблицу иероглифов, пока не нашёл, что искал. Так и есть, среди десятков символов этот один выделялся. Остальные иероглифы — про каждый было понятно, что он изображает: птицу, льва, человеческую ногу, глаз. А этот был ни на что не похож, он напоминал веревочную петлю, концы которой были скреплены вместе неким замком. Назначение «петли» было непонятным: еще одна загадка. Но интуиция подсказывала Николаю, что две загадки связаны между собой: новая загадка — часть отгадки первой. Вдохновленный Николай для конспирации спустил воду и тихо прокрался обратно в постель, но долго не мог заснуть.

Решение пришло на следующий день в обеденный перерыв. Оно было несомненное своей полнотой и ясностью. Мгновенное озарение нарисовало сразу всю картину, воображение теперь быстро дорисовывало мелкие детали. Николай улыбался, сам удивляясь, как легко находятся ответы на все новые вопросы.

Главный ответ был: ленточная пила. Тысячи "иероглифов-петель" крепятся вместе одна к другой, образуя крепкую гибкую цепь. Скрепив её концы, египтяне получали большую петлю, которая, будучи натянута на два вращающиеся барабана, образует гигантскую ленточную пилу. Такая пила, пилит камни с идеальной точностью — камни же подвозят по Нилу к подножью пирамиды, где их тут же у воды и режут на блоки.

По субботам Николай с тещей и соседской тёткой Зинаидой Игнатьевной ездили на дачу копаться в огороде. Зинаида Игнатьевна была начитанная энергичная ещё-не-пенсионерка в очёчках — сталинистка, антисемитка и атеистка. Как обычно, она торжествующе рассказывала о случаях несправедливости и безнаказанности, а николаева тёща, сопереживая, заглядывала ей в глаза и кивала.

Николай не прислушивался. Сидя с рассадой в руках в набитой электричке, он не чувствовал тесноты, мыслью он свободно носился над древним Египтом, продолжая продумывать детали своего открытия.

Где же были расположены барабаны, на которые натянута цепь? Очень просто: один барабан находится в особом помещении («машинном отделении») наверху пирамиды, где его обслуживает специальный человек. Второй барабан — тут же у пристани. Между ними, сверху донизу пирамиды, натянута пила. Какая же сила вращает барабан? Ответ сам просится: барабан вращала вода могучего Нила. Вот и отгадка, всё оказалось так просто! Николай засмеялся от удовольствия. Тёща посмотрела на него из-за куста помидоров. Зинаида Игнатьевна обиженно блеснула очками. Николаю очень хотелось поделиться открытием, он открыл было рот, но Зинаида Игнатьевна перебила его, сказав: «Порядочность сейчас не в чести» и начала рассказывать новую историю из «Аргументов и Фактов».

Человеку нужно духовное убежище, куда его душа на крыльях воображения может унестись от тревог и замереть в привольном покое. Неверующий Николай нашел себе такое убежище в «своём» древнем Египте. Копаясь в огороде, Николай силой воображения взмывал в «машинное отделение» наверху пирамиды, мысленным взором обозревал чёрную поблёскивающую полосу Нила внизу — с рукавами, островками, и белыми корабликами. Николаю казалось, что этот воображаемый мир податлив к узнаванию, что напрягая мысленный взгляд, он может видеть все более мелкие подробности древнеегипетской жизни. Так он видел уходящую далеко вниз ленточную пилу, слышал ее поскрипывание и деревянный стук верхнего барабана. Там, далеко, внизу он видел нижний барабан, вспенивающий черную воду Нила, и полуголых рабочих — в белых юбках, как нарисовано в дочкиной энциклопедии. Рабочие волоком перетаскивали белые камни с палуб подплывающих кораблей, пилили