Скандал в Чайна-тауне - Стив Хокенсмит
– О. Это пустяк, – заявил гангстер, едва взглянув на маленькое белое лицо. Судя по голосу, он был искренне разочарован. – От статуи Гуаньинь. Китайской богини. Очень дешевая. Таких сотни по всему Чайна-тауну. – Он отдал черепок своему подручному, а тот швырнул его брату небрежным движением кисти.
– Я понял, что вещь дешевая, но она имеет значение. – Старый убрал кусочек фарфора обратно в карман. – Статуей, от которой откололся этот черепок, убили дока Чаня… или оглушили его, чтобы потом отравить газом.
– Это статуя из домашнего алтаря доктора Гэ Ву Чаня? – уточнил Малютка Пит.
Густав кивнул.
– Ха! И вот как богиня его отблагодарила! – расхохотался Фун Цзин Той и повернулся к Ловкому Плуту: – Должно быть, его приношения были очень скупыми!
На этот раз тот рассмеялся искренне.
– Гуаньинь – богиня милосердия, – объяснил нам Малютка Пит, не переставая смеяться. – Вы должны понять… как это? – Он покрутил руками в воздухе и закатил глаза. – Ах да. Иронию.
– Раз уж вы знаете обо всем, что здесь творится, – выпалил Густав с таким видом, будто собирался стереть ухмылку с лица гангстера грязной тряпкой, – уж наверняка объясните и это. – Он вытащил из кармана скорпиона и бросил его Малютке Питу на колени.
Тот, конечно, первым делом дернулся, охнул и выругался по-китайски. Телохранитель же тем временем бросился к моему брату.
Я оторвал седалище от дивана и тоже поковылял к Густаву. Но когда мне удалось встать прямо и унять головокружение, помощь уже не требовалась: атаку топорщика остановил новый взрыв хохота его хозяина.
– Ох, мне нравится этот ковбой! Чокнутый! – хихикал Малютка Пит, шутливо грозя Старому пальцем. – Но вот почему, – тон внезапно стал жестким, и гангстер бросил на своего подручного взгляд, способный превратить жеребца в мерина, – этому человеку дали подойти ко мне так близко, а карманы не проверили?
Плут, поджав хвост, вернулся на свое место у трона Пита, а я отполз к дивану и снова рухнул рядом с Дианой.
– Итак, – продолжил брат, – это что‑нибудь для вас значит?
– Значит? Это просто скорпион. – Малютка Пит швырнул засохший панцирь моему брату. – А что он говорит тебе?
– Не так много, как хотелось бы… пока. – Густав засунул хрупкие останки обратно в карман. – Но вот что я уже знаю: док Чань не покончил с собой и не убит из ревности неким топорщиком, любителем опиума. Вся эта история с девушкой – Черной Голубкой, Хок Гап, называйте как хотите, – затрагивает не только ее, Чаня и Фэт Чоя. Ведь именно поэтому мы здесь с вами и разговариваем, нет? Люди вроде вас не тратят время на таких, как мы, даже ради забавы, сколько ни прикидывайтесь. У вас тут есть свой интерес, и мне хотелось бы знать, какой именно.
Малютка Пит кивнул, продолжая улыбаться, не то наигранно, не то искренне.
– В Чайна-тауне у меня везде свой интерес.
– И относительно Хок Гап? – уточнила Диана.
– Конечно. Но в чем мой интерес? – Малютка Пит пожал плечами и покачал головой. – Сам не знаю. Однако эту девушку очень хотят мадам Фонг и тонг Кхуонтук. И Чунь Ти Чу хочет. Значит, и я хочу. Если «Шесть компаний» говорят, что она стоит одна тысяча доллар, значит, может стоить и две, и пять, и десять. – Он бросил погрустневший взгляд на пустые витрины, где когда‑то красовались древние сокровища Востока, и добавил странно меланхоличным тоном: – Или ей вовсе нет цены.
Потом Фун Цзин Той снова повернулся к Густаву и заговорил уже без какого‑либо намека на эмоции, сухим тоном бизнесмена, обсуждающего очередную сделку:
– Однако две тысячи доллар – вот сколько я предлагаю тебе, ковбой. Ты чокнутый, но ты умный тоже. Может, найдешь Хок Гап. Если найдешь, приведи сюда. А я дам тебе две тысячи доллар.
Замечу, что сумма в две тысячи долларов превосходила вдвое не только предложение «Шести компаний», но и деньги, заработанные нами с братом за все пять лет ковбойства, а уж остатки наших сбережений она превосходила примерно в две тысячи раз.
Подумал ли я о том, сколько всего мы сможем позволить себе на эти деньги? С гордостью заявляю, что нет.
Но это вовсе не означало, что Густаву следовало отказаться от предложения. Его «да» позволило бы нам уйти. С другой стороны, «нет» не принесло бы ничего, кроме очередных неприятностей.
Возможно, вы подумаете, что такой хитроумный парень, как мой брат, должен был понимать это сам. И, возможно, в глубине души и понимал. Однако на поверхности душа у него кипела, а сейчас говорило то, что сверху.
– Идите к черту.
– Может, и пойду. – Казалось, гангстер совершенно не обиделся, а то и остался доволен ответом Старого. – Однако ты пойдешь первым; ты неосторожный. – Он повернулся к Ловкому Плуту и сказал ему что‑то по-китайски, после чего подвязанный двинулся к нам.
– Мой друг Мастер покажет вам выход, – сказал Малютка Пит, кивнув на телохранителя.
– Мастер? – спросил я.
– Выход? – спросил Густав.
– Вы нас отпускаете? – спросила Диана.
– Да, – ответил разом на все вопросы Малютка Пит. – Идите. И удачи. Или, пожалуй, лучше сказать… фэт чой.
Он собрался улыбнуться собственной шутке, но так и не успел: уголки тонких губ остановились на полпути вверх, замерли и поползли вниз.
И тогда я тоже услышал этот звук. Приглушенные ритмичные удары за дверью – раз-два, раз-два, раз-два, – будто забивают костыли в шпалы или рубят большое дерево.
Малютка Пит пробормотал что‑то себе под нос, а Плут – он же Мастер – сухо кивнул и сунул руку под блузу. Я очень надеялся, что у него просто внезапно зачесалась спина.
Передо мной стоял человек, способный пробивать двери кулаком и отключить меня ударом ноги. Мне вовсе не хотелось увидеть, на что он способен с оружием в руках.
Но я и не увидел. Удары сменились треском, затем криками, стонами и топотом ног.
После чего в комнату вбежали мужчины с топорами.
Глава двадцать восьмая
Лицо, или Новый топор по-новому сечет
Эти «работники топора» были совсем иной породы, чем те, которых мы успели повидать за день: все до одного в дешевых костюмах и котелках, с кустистыми черными усами.
Ах да, и вдобавок сплошь белые.
Двое с занесенными топорами вломились в гостиную Малютки Пита, а за спинами у них маячили другие, взбегающие по лестнице.
– Мы их нашли, – объявил один из вошедших. – Зови Махони.
Его напарник метнулся в коридор и заорал:
– Сержант! Эй, сержант!
– Вы из Чайна-таунского отряда полиции? – спросила Диана того, кто остался.
– Дамочка… – начал он.
