Союз рыжих - Стив Хокенсмит
– Мы не станем задерживаться ради Ассоциации скотопромышленников, – оборвал Мартина герцог, явно раздраженный его болтовней. Поскольку помощник пристава уже показал себя мелким подхалимом, старик не снизошел до таких подачек, как вежливость или уважение. – Возвращаемся в Чикаго первым же поездом.
– Хм, вот как, – озадаченно пробормотал Мартин.
Не могу его упрекнуть: я и сам удивился.
Каждый год крупнейшие скотоводы Монтаны посылали представителей на съезд Ассоциации скотопромышленников в Майлзе. Мне казалось, что явление герцога на ранчо всего за несколько дней до этого события не могло быть совпадением. И что же, теперь он спешит запрыгнуть в поезд обратно на восток, даже не посетив сборище?
– Может, вы все же осмотрите тело, – напомнил герцог, которому явно не терпелось побыстрее выпроводить Мартина, чтобы заняться более важными делами – например, стребовать у Брэквелла вексель на 200 фунтов.
– Ну конечно. Если кто-нибудь окажет любезность и проводит меня к погибшему.
– Я проведу вас, помощник, – предложил Ули и улыбнулся Мартину, но тот не ответил на улыбку.
Верховые спешились, и Макферсоны повели помощника пристава к сортиру. Остальные, сбившись в небольшое стадо, тихо пошли следом.
– Неужели ты так и не скажешь Мартину ни слова о том, что тут творилось? – прошептал мне на ухо Глазастик Смит.
– Сначала посмотрим, как у них пойдет, – ответил я.
Глазастика ответ устроил. Он угрюмо кивнул мне и молча пошел дальше. Но ответ не устраивал меня самого. Я не имел ни малейшего понятия о том, что говорить, если придется подать голос. Макферсоны были лишь одним извивающимся выползнем в полной червей банке, и я рассчитывал, что Старому удастся разобрать этот клубок. Украдкой я глянул на юг, но не заметил никаких признаков приближающегося всадника.
Когда мы подошли к сортиру, мрачные мысли изгнал из моей головы омерзительный смрад, от которого буквально горели волоски в носу. За дверью бился тревожный гул мириад крылышек.
– Не хотели тут ничего испортить до приезда опытного представителя закона, – великодушно пояснил Ули, сдернув с шеи платок и закрыв им рот и нос. – Вот и оставили труп точно в том же виде, в котором нашли.
Я последовал примеру Ули и тоже достал платок, как и все остальные. Эдвардс и герцог, конечно, воспользовались не шейными платками, а шелковыми носовыми.
– Ну что ж, – мрачно пробурчал Мартин и, шагнув вперед, взялся за ручку двери.
Хотя задвижку уже выломали, дверь слегка заело, и помощнику пристава пришлось немного повозиться, чтобы открыть ее. Как только дверь распахнулась, наружу одновременно вырвались рой мух и свирепая вонь, которая вмиг проникла сквозь платок и вгрызлась мне в легкие.
Большинство моих спутников, выругавшись, отвернулись, но Мартин и правда нашел в себе мужество войти и как следует осмотреть жертву, хотя вид у него был при этом весьма несчастный.
– Господи всемогущий, – прохрипел помощник пристава; его слова с трудом пробивались сквозь оглушающий мушиный гул. – А кожа у него всегда была такая… такая белая?
– Будро был альбиносом, – объяснил Ули, стоя на безопасном расстоянии.
– Ага. Ну что ж, вижу, во лбу у него дырка от пули.
У меня возникло смутное подозрение, что Джеку Мартину никогда не добиться славы Шерлока Холмса, лучшего в мире детектива.
– Видимо, самоубийство, – прокашлял из-под платка герцог.
– На Голодного Боба совсем не похоже, это точно, – согласился Мартин. – По его части скорее кромсать и рубить.
– Да-да. Здесь все ясно, – вставил лорд Балморал. – Сам застрелился.
Мартин понял, куда ветер – или, во всяком случае, герцог – дует, и тут же склонился в нужную сторону.
– Думаю, иначе и быть не могло. – Страж порядка отступил и захлопнул дверь. – Что ж, зря потратили время, черт его дери. – Он с извиняющейся улыбкой поклонился герцогу: – Покорнейше прошу простить за выражение.
– Нет-нет, совершенно верно, – отозвался старик, уже потихоньку отступая от сортира. Остальные тоже потянулись назад, за одним исключением: вашего покорного слуги. – Это было очевидно с самого начала. И все же некоторые требовали подтверждения.
– Постойте-ка, – сказал я, понимая, что надо держаться до конца, хотя толком и не знал за что. – Есть все основания считать, что Бу пал жертвой злого умысла.
Старина Дикки фыркнул.
– Жертвой злого умысла! – закатил глаза Эдвардс. – Послушайте только, прямо-таки грошовый детектив!
Ули и Паук поддержали господ дружным ржанием.
– У меня нет настроения шутки шутить, Верзила, – предупредил Мартин.
– А никто и не шутит, Джек. – Я оглянулся на Брэквелла и осиногнездовцев, надеясь, что они меня поддержат. – Ребята, вы сами слышали, как мой брат вчера все объяснил. Помогите же немного.
Но Брэквелл, похоже, уже смирился с поражением и избегал встречаться со мной взглядом. Глазастик выглядел решительно, но молчал, Всегда-Пожалуйста выглядел просто злым, как обычно, а Набекрень не шибко помог бы, даже если бы заговорил, но и он молчал.
– Зачем Будро стреляться из потайного пистолета, когда в кобуре лежал сорок пятый? – спросил я, обращаясь непосредственно к Мартину. – И почему у него нет порохового ожога на руке? И… м-м-м… у него на сапогах шпоры… и… ну…
Эдвардс что-то сказал Мартину – я не расслышал, что именно, но помощник пристава громко рассмеялся. После этого герцог развернулся и пошел прочь, и остальные потянулись за ним. Эта картина так меня взволновала, что все раскопанные Старым улики внезапно высветились в голове. Я громко крикнул «эй!», но меня уже никто не слушал.
Тогда я сдался и потащился за прочими к крыльцу замка. Иначе оставалось разве что бежать к лошади и улепетывать – что я и сделал бы, если бы не брат. Я был обязан оставаться с Густавом до конца, пусть даже каждая минута промедления приближала меня к гибели от рук Макферсонов.
А те, не будучи склонны к промедлениям, сразу приступили к делу. Как только я показался из-за угла замка, Паук ухмыльнулся и спросил, не хочу ли я прогуляться вместе с ним в кораль.
– Мне нужно поработать с тавром, – сказал он, – но без тебя никак не справиться.
Я повертел в голове разные ответы, из которых молчание было самым разумным, а значит, наименее приемлемым. Вполне возможно, Густава уже нет в живых и это мой последний шанс добиться справедливости. Так какого же хрена? Я держал гнев в узде уже несколько дней. Возможно, пришла пора выпустить его на свободу.
– Катись-ка ты к черту на рога вместе со своим ублюдочным братцем, – сказал я.
Ухмылка Паука стала шире.
– Разрешаете мне выпереть этого работника, ваша милость? – спросил у герцога Ули.
Он произнес эти слова на ходу, медленно приближаясь ко мне и в то же время увеличивая расстояние между собой и Пауком, чтобы мне пришлось выбирать между двумя братьями, если дело дойдет до стрельбы.
– Выпереть? – переспросил герцог.
– Рассчитать, – с самодовольным удовлетворением пояснил Эдвардс.
– О, безусловно! И его придурковатого брата тоже, если тот даст себе труд вернуться.
– Неужели вы и правда?.. – начал Брэквелл, но слишком неуверенно, и Ули легко заглушил его.
– Слышал, Амлингмайер? Ты свободен. Отдавай револьвер, и мы с братом проводим тебя…
– Ха! – Я сплюнул. – Есть только один способ отобрать у меня оружие.
Ситуация стала настолько очевидной, что Мартин уже не мог оставаться в стороне.
– Так, успокоились все! – рявкнул он. Помощник пристава пытался играть роль грозного и решительного служителя закона, но вел себя при этом не слишком грозно и решительно. Он стоял в пятнадцати футах от Макферсонов и в добрых тридцати от меня, но даже не пошевелился, чтобы подойти поближе, и уж тем более не пожелал встать на линию огня. – Не позволю ничего такого, пока я здесь.
– Вот как? – проговорил Паук. Он не отводил от меня глаз, но теперь его взгляд скользнул вниз, с лица на руку.
У меня оставался единственный шанс: стрелять первым, чтобы опередить Макферсонов. Я понимал
