Охотники на волков - Джеймс Оливер Кервуд
Даже Ваби, которого сжигал воинский энтузиазм, а не золотая лихорадка, согласился с тем, что вунги – слишком серьезные противники для трех охотников, у которых всего два ружья. Так что Род с восторгом увидел, что мысль о немедленной атаке отложена и Мукоки с Вабигуном возвращаются к скальпированию волков. Пока они были заняты делом, Мукоки позволил Волку пообедать оленьей тушей.
В ту ночь в старой хижине никто не спал. Когда охотники вернулись в лагерь, было уже два часа ночи. Почти до четырех утра они сидели у жарко растопленной печи, строя планы на грядущий день. Нервное возбуждение, владевшее ими ныне, не шло ни в какое сравнение с той спокойной радостью, с какой они недавно обнаружили эту лесистую лощину на вершине холма. Как же изменились их планы по сравнению с теми, что они строили два-три дня назад! Все они прекрасно осознавали опасность. Обнаруженные ими дивные охотничьи угодья располагались в явной близости от земель Вунги. В любой миг их могут вынудить сражаться за свои жизни или вытеснят из лагеря, а может, и то и другое. Таким образом, посиделки у печки представляли собой небольшой военный совет. Первым делом надо было приготовить к обороне хижину. С каждой стороны проделать бойницы, навесить на дверь засов из новых крепких брусьев и приготовить защиту для окна. Пока на горизонте не рассеются тучи войны – если это вообще произойдет, – лагерь необходимо постоянно сторожить. В распоряжении сторожа будут два тяжелых револьвера. На рассвете или чуть позже Мукоки пройдется вдоль тропы, где Ваби расставил ловушки, – чтобы лучше ее исследовать и продлить. А попозже днем молодой индеец двинется по охотничьей тропе Мукоки, проверяя капканы на норок и устанавливая другие ловушки. Этот план оставлял Роду первую вахту в лагере.
Мукоки поднялся от короткого сна с первыми признаками рассвета, но не стал будить усталых товарищей, пока не приготовил завтрак. Когда они покончили с едой, он взял ружье и объявил о намерении проверить ловушки на норок, установленные прямо под холмом, а уж потом отправляться в длинный путь по тропе Ваби. Род тут же присоединился к нему, оставив Ваби мыть посуду.
Вскоре охотники подошли к маленьким вигвамам у ручья. Инстинктивно взгляды обоих устремились на домики, и ни один ни другой не глядели по сторонам. Оба так и подпрыгнули, совсем рядом услышав фырканье крупного животного и хруст подминаемого глубокого снега. Из небольшой рощи вылетел здоровенный лось и со скоростью скаковой лошади устремился вверх по склону, прямо в сторону их лагеря, явно стремясь найти там убежище от неведомой опасности.
– Подождать, пусть он подниматься на хребет! – крикнул Мукоки, плавным движением поднимая ружье к плечу. – Подождать!
Выстрел подворачивался великолепный. Род испытал искушение пропустить мимо ушей совет старого индейца. Но он догадывался, что тому есть какая-то веская причина, и удержал дрожащий от нетерпения палец на спусковом крючке. Едва громадная рогатая голова животного возникла на фоне неба, Мукоки крикнул:
– Стрелять!
Молодой охотник тут же трижды нажал на спусковой крючок винчестера.
Это был выстрел на короткое расстояние – двести ярдов, не более. Мукоки выстрелил лишь один раз – в тот миг, когда лось поднялся на вершину холма. В следующее мгновение зверь исчез. Род как раз собирался броситься в погоню, когда спутник схватил его за плечо.
– Лось наш, – со смешком сказал он. – Он бежать по склону и свалиться прямо у лагеря. Не надо далеко тащить мясо.
И с полным хладнокровием, будто вообще ничего не случилось, индеец вновь повернулся к ловушкам на норок. Род застыл, приоткрыв рот от изумления.
– Мы идти смотреть ловушки! – напомнил Мукоки. – Искать мертвый лось, когда идти обратно.
Но Родерик Дрю, который в родном городе не охотился на животных крупнее домашних крыс, был не способен принять логику индейца. И прежде чем Мукоки успел снова открыть рот, юноша уже поднимался по склону холма.
На самой вершине он увидел большую распаханную поляну в снегу, где, видимо, впервые упал подраненный лось. А у подножия холма, как и предсказывал индеец, огромный зверь лежал мертвым. Ваби уже спешил через озеро, привлеченный выстрелами, так что к убитому зверю они подоспели почти одновременно. Род быстро заметил, что в цель попали три пули: одна, видимо выпущенная Мукоки, угодила чуть выше передней ноги; две пули Рода – в туловище. Тот факт, что два его выстрела из трех оказались удачными, наполнил Рода гордостью. Он все еще махал руками, описывая Ваби стремительный бег лося, когда старый индеец спустился с холма. Он широко улыбался, держа в руке великолепную норку.
День для охотников не мог начаться удачнее. К тому времени, как Мукоки приготовился отправиться в долгий путь, все пребывали в самом радужном расположении духа. Нынешняя удача до некоторой степени развеяла тягостные опасения минувшей ночи. А над чащобами во всем великолепии занимался новый прекрасный день.
До обеда Ваби оставался в лагере. Он разделывал лосиную тушу, откладывая части на хранение, и помогал Роду превращать хижину в крепость, как они и задумали. Еще не пробило полдень, как Ваби отправился проверять капканы Мукоки.
Оставшись наедине со своими мыслями, Род вновь с увлечением обратился к планам по изучению таинственного ущелья. Осмотр с гребня кряжа показал, что зимние снега еще не успели как следует завалить расселину. И теперь Род так и рвался попытать счастья, прежде чем свирепые декабрьские бураны навалят еще снега и укроют провал сугробами. Ближе к вечеру он вытащил из ниши в бревенчатой стене кожаный мешочек и один за другим тщательно осмотрел золотые самородки. Как он и ожидал, они оказались невероятно гладкими, острые края затуплены, уголки сглажены. Любимым предметом Рода в школе был небольшой курс геологии и минералогии, и он знал, что лишь бегущая вода может придать минералу подобную гладкость. Это лишний раз убедило его, что самородки были найдены в ручье или на его берегу. А ручей – он не сомневался – был тот самый, что тек внизу.
Однако отправиться на разведку Роду не удалось. Ближе к вечеру вернулись Мукоки и Ваби. Последний принес рыжую лису и еще одну норку, а Мукоки – кошку-рыболова и рассказ о новых чужих следах на звериной тропе. Старый индеец отыскал остатки сожженной сосны, а рядом с ней – следы снегоступов трех человек. Один из них пришел с севера, двое – с запада. Мукоки сделал вывод, что сосну подожгли, чтобы позвать тех двоих. А у самого конца вереницы ловушек, что протянулась примерно на четыре мили от лагеря, тропу под прямым углом пересек одинокий след снегоступов, который тоже заворачивал к северу.
Это открытие заставило охотников снова поменять планы. Было решено, что с нынешнего момента они будут проверять ловушки только по двое, причем непременно брать с собой оба ружья. Род сразу понял, что теперь изучить провал у него не выйдет.
День проходил за днем. Новых следов не появлялось. У искателей приключений росла надежда, что их оставили в покое. Ни Мукоки, ни Вабигун еще ни разу не бывали в таких замечательных охотничьих угодьях. Каждый обход ловушек добавлял мехов в их запасы. Если не произойдет никаких неприятностей, было уже очевидно, что ранней весной они вернутся в Вабинош-Хаус с изрядным состоянием. За следующие три недели, помимо множества норок, нескольких диких кошек, двух красных лисиц и рыси, они добавили к своим сокровищам лису-крестовку и три волчьих скальпа.
Род часто представлял, сколько радости их успех принесет в маленький дом, отделенный от них сотнями миль, где за него каждый день молится его дорогая матушка. Он и сам начал считать дни, оставшиеся до возвращения в факторию и к милой его сердцу Миннетаки.
