Макс Брэнд - Возмутитель спокойствия
Шериф вцепился в мою руку.
— Если бы я только знал…, — начал он. — Идем, сынок. Мы сейчас отправимся вниз и попробуем перехватить их. Мы их остановим. И если они посмеют тронуть пацана хотя бы пальцем, то я…
Он осекся на полуслове. И на то были довольно веские причины. Собаки по-прежнему продолжали лаять, но только теперь в этой перекличке уже не слышалось былого ликования. Затем звук их голосов раздвоился, и начал удаляться сразу в двух направлениях.
— Они снова потеряли след! — объявил шериф, мгновенно обретая былую уверенность. — Они опять сбились со следа. Пацан обвел их вокруг пальца и на этот раз!
— А вы ирландец, такой же, как он, — покорно проговорил я. — Постойте-ка! Собаки, похоже, потеряли след, но ведь они почти нагнали его, я же сам слышал, как лаяла свора!
— Ну да! А потом прозевали его! Прозевали! — восторженно отозвался шериф.
Мы слышали крики и ругань преследователей, подгонявшись собак.
Вскоре длинная вереница гончих потянулась куда-то на запах, который удалось уловить одной из собак. Вслед за ними с криком и улюлюканьем последовали и люди. Сквозь облако поднятой с земли пыли было видно, как преследователи скрылись в ночи. И все же, как мне показалось тогда, в лае своры гончих уже не было прежней слаженности и уверенности. В нем уже не чувствовалось той мелодии, что заставляет трепетать сердце даже самого сильного человека.
Шум погони быстро удалялся в сторону ложбины среди холмов, находившихся сбоку от нас, после чего доносился уже откуда-то совсем издалека, плыл над холмами, исчезая вдали.
— Сегодня им него ни за что не поймать, — не выдержал я.
— А ты тут раскаркался, — проворчал шериф. — Это первая умная мысль, высказанная тобой за весь вечер. Я же с самого начала говорил о том же…
Он внезапно замолчал, оборвав на полуслове свою восторженную речь. Откуда-то из темноты раздался тихий свист, в ответ на который
откуда-то из-за ближайших камней послышалось приглушенное ржание.
Ей-богу, негромкий свист и тихое конское ржание! А затем было слышно, как чуть слышно выругался шериф. Я тоже чертыхнулся. Из кустов, растущих всего в каких-нибудь десяти ярдах от нас, рысцой выбежал мустанг. И все это происходило у нас под самым носом!
Конь спустился по склону в низину, на дней которой мы сумели разглядеть очертания хрупкой мальчишеской фигурки.
Мы видели, как он подошел к коню, держа в опущенной руке какой-то странный предмет. Затем он ловко вскочил коню на спину и резво отправился восвояси, держа путь наискосок от места нашей засады.
Было слышно, как мальчишка радостно засмеялся, и мне показалось, что его смех почти совсем не отличается от хихиканья шерифа, которое мне доводилось слышать не раз и не два за все время ночной прогулки. Очень похоже, с той лишь разницей, что голосок у пацана был несколько звончее, да и доносился он издалека.
— Едем за ним! — объявил мне шериф.
Сказано — сделано. Мы выехали из ущелья и взяли чуть левее, ни на миг не сводя глаз с силуэта всадника, темневшего вдалеке.
Мальчишка же избрал себе довольно странный маршрут, особенно, если принять во внимание, что ему нужно было побыстрее вернуться обратно в наш лагерь, разбитый вокруг пресса для сена. То есть, я хочу сказать, что, на мой взгляд, ночи и так слишком коротки, чтобы можно было как следует выспаться, и если уж пацан был намерен еженощно развлекаться подобным образом и впредь, то по логике вещей ему следовало бы отправляться в лагерь самым кратчайшим путем.
Но он почему-то этого не сделал, свернув вместо этого направо и направившись в сторону безжизненных, каменистых холмов, склоны которых были до такой степени отполированы гуляющими на воле ветрами, что гладкие валуны блестели даже при свете звезд.
Подъехав к скалам, мальчишка спрыгнул с коня и скрылся за валунами.
Шериф обеспокоено покачал головой.
— Интересно, что ему здесь нужно? — пробормотал он вслух. — Почему для того, чтобы слопать цыпленка, ему понадобилось сворачивать именно сюда?
И тут меня осенило.
— Потому что за этими камнями его кто-то дожидается! — сказал я.
Мерфи недоверчиво хмыкнул.
— Очень может быть, — согласился он. — Слушай, а ты, оказывается, ничего, сообразительный.
Мы оставили своих лошадей неподалеку от того места, где стоял мустанг Чипа, и тихонько направились следом за ним. Мы ступали неслышно, как будто задумали во что бы то ни стало пробраться к костру в лагере отряда краснокожих. Да и кто его знает, какая опасность могла подстерегать нас за этими скалами?
Где-то впереди показалось огненное зарево, отбрасываемое дрожащим пламенем небольшого костерка, а затем до нашего слуха долетели приглушенные голоса.
На то, чтобы пробраться среди камней, ушло довольно много времени, но успели мы как раз вовремя. Ибо как раз в тот момент, когда мы добрались до места, где можно было спрятаться за валунами и откуда был виден крохотный костерок, низкое пламя которого то начинало угасать, то вдруг вспыхивало с новой силой под налетевшим порывом легкого ветерка… так вот, едва мы успели расположиться в своем укрытии и принялись озираться по сторонам, когда из провала, темневшего между двумя скалами, появился наш мальчишка, а вместе с ним вышел высокий, худой и очень бледный мужчина, одной рукой опирающийся на его плечи.
Так вот, оказывается, для кого мальчишка каждую ночь таскал еду!
Было очень непривычно смотреть, с какой заботой Чип поддерживал своего спутника; у него даже голос изменился и стал мягче.
— Я услышал шум неподалеку, — сказал высокий человек. — И подумал, грешным делом, что это снова ловят меня!
— Не-а, — замотал головой мальчишка. — Они никогда не додумаются искать вас здесь. Так что, мистер Уотерс, можете не беспокоиться!
Господи Иисусе! Я аж вздрогнул, услышав это имя! Потому что прямо передо мной сидел Бурливый, мальчишка был рядом с ним, а в темноте чуть поодаль залег шериф, готовый в любой момент схватить их обоих!
Глава 12
Да, ошибки быть не может, это был Бурливый собственной персоной, но только с момента нашей последней встречи он заметно изменился.
Осунулся и ещё больше похудел. И ещё он был настолько слаб, что Чипу пришлось поддерживать его, чтобы тот не упал, усаживаясь у костра. Однако выражение его лица оставалось все таким же волевым, как и прежде, а глаза смотрели уверенно.
— Здесь гораздо лучше, не правда ли? — спросил Чип.
Уотерс вздохнул. Потянувшись, он откинулся назад, и остался сидеть, привалившись спиной к камню.
— Лучше? Не то слово! — сказал он. — Видит Бог, сынок, огонек этого крохотного костерка согревает мне душу. К тому же здесь можно лежать и смотреть на звезды. Замечательное зрелище, скажу я тебе.
