ФАК project - Всеволод Родионович Ласкавый
Глава 37
Стоило её друзьям скрыться за деревьями, как мы без малейшего промедления накинулись друг на друга. Никогда ещё плоть другого человека не была столь желанной и вожделенной. Казалось, что все флюиды мира находились этой ночью возле нашего костра, делая пребывание возле него ещё более жарким. Мне нужно было собрать всю свою волю в кулак, чтобы временно остановить происходящее и вернуть течение наших действий в изначально выбранное русло. Я понимал, что откладывая нависшую над нами участь, я тем самым лишь усиливаю удовольствие от стремительного обрушения неизбежного на нас и наши тела.
"Не хочу быть занудой," – сконфуженно выдавил я в страхе испортить царящее на целиком принадлежащем нам пляже настроение, – "но как насчёт того, чтобы раздеться до гола и окунуться в эту манящую морскую воду, под покровом которой мы сможем незаметно для самих себя вкусить все прелести обнажённого купания?"
На улице уже было совсем темно и единственными источниками света выступали огонь и Луна, находиться в компании которых вместе с красивой девушкой без единого кусочка материи на её прелестном теле было за пределами моих самых смелых мечтаний. Поездка в Сеул однозначно закалила меня в сексуальном плане, но это было совсем другое. В случае с Эстель, ставки находились на совершенно ином уровне. Я чувствовал, что этот человек может стать той самой родственной душой и подругой моего сердца, в поисках которых многие проводят долгие и мучительные годы. Я не хотел из-за какой-либо малейшей глупости упускать шанс обрести свою вторую в полном смысле этого слова половинку.
Озвученный ею ответ был вполне логичным и предсказуемым, пусть и вызывал ощущение дежавю. Любая другая девушка сказала бы то же самое.
"А я всё ждала пока ты предложишь. В моём понимании, инициатива всегда должна исходить от мужчины," – сказала она. "Так что, если ты хочешь быть со мной, то всегда старайся чётко стоять на своём и быть твёрдым в своих решениях и намерениях. Я очень это ценю."
После сказанного у меня в голове пробежала мысль о том, что наши с Эстель чувства могут быть куда более взаимны, чем я до этого себе представлял. Подобный вывод, вне зависимости от его соответствия действительности, определённо придал мне уверенности. Я поднялся с земли и подал руку своей очаровательной сообщнице, после чего резко притянул её к себе и в очередной раз поцеловал.
"Сегодня ты побываешь во власти всех четырёх стихий," – прошептал я ей на ухо. "Разденешься у костра, искупаешься в воде, предашься страсти на земле и воспаришь на небо от удовольствия."
Сказав это, я оттянул одну из лямок её сарафана и поцеловал оголившееся плечо. Она прижалась ко мне. Жадно проведя своей рукой по всей длине её ноги, я остановился на бедре и сжал его, что было сил. Я видел, как Эстель прикусила губы, тщетно пытаясь заглушить уже сорвавшийся с них стон наслаждения. Тогда я прижал её к себе ещё ближе. Я продолжил стелить тропу из поцелуев. От плеча к шее. От шеи к мочке уха. От мочки уха к щеке. Пальцы моей правой руки заползали всё дальше под локоны Эстель и массажировали её затылок, в то время как пальцы левой руки стремились проникнуть под платье. В очередной раз поборов соблазн забыться и позволить первобытному началу меня победить, я остановил неизбежное проникновение в угоду оттянутому удовольствию.
Мы помогли друг другу раздеться и бросили вещи на плед, который уже совсем скоро должен был стать плацдармом для наших мокрых во всех смыслах этого слова тел. Когда мы пошли в направлении берега, я намеренно замедлил свой шаг, чтобы видеть изгибы Эстель, находившейся под прицелом лунного сияния. Смакуя каждое её движение, я, незаметно для самого себя, вдруг оказался на границе суши и моря. Моя неземная спутница сжимала мою ладонь в своей. Стоило первым приливам морской воды коснуться наших ног, как я взял её на руки. Она обхватила меня за шею, тогда пряди её нежнейших волос коснулись моей кожи, заставив каждую клеточку моего пылающего тела рваться наружу ещё сильнее. Я чувствовал, как её грудь прислонялась к моей груди, делая ожидание ещё более невыносимым. Её свисающая вниз рука, играющаяся с моим членом, лишь усугубляла ситуацию.
Спустя несколько мгновений мы уже были доверху покрыты всё-таки успевшей остыть водой, спрятавшей наши тела от обоюдных взоров, вынудив нас вновь прибегнуть к поцелуям и прикосновениям. На первых порах не восприимчивые к прохладе, мы не могли насытиться плотью, полное право распоряжаться которой этой ночью отдали во власть друг друга.
"А может ну его, этот секс на земле," – еле внятно произнесла Эстель, едва способная перевести дыхание, сбитое запредельной силы возбуждением.
"Скорее, ну его, это дурацкое желание голышом искупаться в, как оказывается, холодной воде," – сказал я и, не выпуская её из рук, спешно направился в сторону так манящего своими языками горячего пламени костра, возле которого я наконец-то и поставил Эстель обратно на ноги.
Её покрытое каплями тело каким-то немыслимым образом стало ещё желаннее и сексуальнее. Я опустился на колени и стал целовать её бёдра со внутренней стороны, в то время как мои руки хаотично мяли её ягодицы. Она же то трепала мне волосы на голове, то гладила сама себя, томясь в ожидании, когда же я наконец-таки возьму её. Я видел, как частицы воды испарялись с её извивающегося тела, оставляя после себя мурашки, чётко видневшиеся на её пояснице при свете огня, и чувствовал, как повышался уже и без того закаливающий градус происходящего. Постепенно поднимаясь всё выше и выше, я продолжал касаться губами и языком всех важнейших частей её тела. Набухший клитор, проколотый пупок, белоснежные запястья, изящные локтевые изгибы, аккуратные соски…
Спустя несколько мгновений мы уже лежали на пледе, совместно создавая симфонию из вздохов и стонов, наполнивших в эту ночь пустующий пляж. Лишь вдоволь насытившись друг другом, мы сделали перерыв на то, чтобы опустошить отвоёванную у друзей Эстель корзину с продуктами. Мы кушали багет, запивали его вином, рассказывали друг другу истории и смеялись. Как будто бы чувствующий приближение Солнца, костёр начал потухать, а мы, со своими оголёнными телами и душами, закутанные в пледе сидели в ожидании восхода.
"Если ты ещё сама не догадалась, то никуда я сегодня не полечу. Буду здесь, с тобой. До самого последнего
