Льюис Котлоу - Занзабуку
Вернувшись за стол, я сунул сигарету в рот только для того, чтобы эланд шагнул вперед и мягко вынул ее из моих губ. Он глубокомысленно пожевал сигарету, с удовлетворением проглотил ее и благодарно взглянул на меня. Этот эланд так сильно любил сигареты, что даже забирался в дом и воровал их из открытых портсигаров.
Видимо, сигарета взбодрила его. Он подошел к кровати, на которой дремал Майк Хартли, и опрокинул ее. Майк пришел в ярость, и эланд ускакал, довольный своей грубой шуткой.
Тут мы решили, что с нас хватит, и покинули сцену. Но операторы продолжали съемку в надежде, что куду сыграет предуготовленную ему роль. И он действительно появился на сцене и стал осматривать тарелки, стоявшие на столе. Затем он осторожно огляделся по сторонам, подошел к столу и начал вылизывать тарелки, как бы зная, что делает нечто недозволенное. Время от времени он останавливался и вскидывал глаза на операторов, которые могли в любой момент помешать ему. Зритель мог видеть виноватое, но довольное выражение его морды, занятой очищением тарелок.
И в последний момент я вспомнил про белых сов. Мы посадили их на притолоку над дверью. Совы часто поворачивались друг к другу, негромко ворча, и казалось, будто они рассуждают о чем-то. Затем они поглядывали вперед или вниз на каждого, кто оказывался поблизости. Обычно их глаза были узкой щелью, но при виде кого-либо они широко раскрывались и смотрели неодобрительно или удивленно. Первая сова бросала взгляд на кого-либо или что-либо, затем поворачивалась к подруге, наклоняла голову и что-то неодобрительно бормотала. Подруга в свою очередь также осматривала сцену, поворачивалась и излагала собственное мнение.
Мы сидели у аппаратов и снимали сов; так у нас появилось достаточно кадров с совами, казавшимися шокированными и что-то неодобрительно комментировавшими. Мы смонтировали «сцену чаепития» так: когда Эрик крадет мою шляпу, или Коко проливает пепси-колу, или эланд вытаскивает сигарету из моего рта, на экране появляются удивленные или возмущенные совы. Наиболее неодобрительные взгляды я сохранил, конечно, для куду, вылизывающего тарелки.
После съемки этого эпизода план нашей работы на ферме Хартли был завершен. Я хотел заснять больше диких животных, больше стад диких животных, получить больше драматических кадров с зверями и малоизученными африканскими племенами. Прошло два месяца, а я лишь скользил по поверхности. Уже несколько недель наши грузовики ожидали нас в Найроби. Мы накрутили достаточно кадров с Майком и его отцом, чтобы использовать их как стержень фильма. Нам не терпелось забраться в наши грузовики и отправиться в отдаленные, малоизученные районы континента.
Глава десятая
ЛЬВЫ И ИХ ЖЕРТВЫ
В глазах большинства людей царство диких животных возглавляет лев. Правда, в наших зоопарках большие толпы зевак собираются у клеток обезьян, когда они резвятся, тюленей, когда они ныряют и лают, медведей, когда они танцуют или борются. Но стоит льву зареветь хоть раз, все оставляют этих занимательных созданий и бросаются к клетке царя зверей.
Люди дали льву громкий титул, чтобы подчеркнуть свое предпочтение, но лев не занимает верхней ступени в иерархии Природы. Нередко слон оказывается умнее, леопард хитрее, буйвол опаснее льва (хотя вы можете бесконечно спорить об этом с профессиональными охотниками на крупную дичь), но для большинства людей лев остается царем зверей, ибо в нем соединились величие, красота, грация, быстрота, сила, смелость и свирепость.
Я, как и большинство, всегда восхищался львом. Но я чувствовал, что в сотнях прочитанных мною беллетристических и документальных книг о животных о льве рассказано далеко не все. Правда, меня не слишком беспокоили противоречивые описания льва в этих книгах.
Некоторые авторы, особенно те, которые охотились на львов в старые времена, описывали царя зверей как кровожадного убийцу со скверным характером. По их мнению, лев всегда готов к драке и постоянно ищет повода к ссоре, и прежде всего с любезными и безобидными охотниками, стремящимися лишь мирно застрелить его ради великолепной шкуры.
Другие изображали льва учтивым джентльменом, который и мухи не обидит, если та не будет слишком надоедать ему и если, конечно, лев не будет голоден. Для обеда же он убивает какую-нибудь хромую, больную или престарелую зебру или антилопу, не смогшую быстро унести свои ноги, и, по мнению этих авторов, антилопы и зебры должны быть благодарны льву за такую подлинную заботу о них, ибо он избавляет их стада от неполноценных особей, что подтверждает теорию Дарвина о естественном отборе.
Писатели, подобные этим, показывали льва как хорошего отца семейства, львицу — как образцовую мать, обучающую своих детей и играющую с ними, а львят — сообразительными, милыми и привлекательными, удивительно похожими на наших собственных детей.
Люди любят искать человеческие черты у нравящихся им зверей, и чем больше сходства они находят между собой и животным, тем выше их мнение о нем. Так, хотя горилла или шимпанзе ближе всех других зверей стоят к человеку, мало кто из авторов упоминает об этом, ибо большие обезьяны выглядят непривлекательными.
Мне нередко встречались дельцы, удивительно похожие по характеру на гиен, другие напоминали мне стервятников. В то же время я знаком с несколькими женщинами, обладающими грацией газелей Томпсона.
Хотя я думаю, что, в общем, глупо и, вероятно, бесполезно пытаться понять животных, «очеловечивая» их, я вижу много сходства между львом и человеком. Как правило, они убивают других животных только для пропитания. Правда, есть исключения из этого правила. Так, львица-мать убивает, чтобы научить львят охотиться, а профессиональные охотники убивают ради острых ощущений. Но обычно и львы и люди убивают ради пищи; в последние столетия среди людей для этого выделилась специальная, сравнительно немногочисленная группа охотников.
Есть и другие сходные черты между львом и человеком. И львы и люди ненасытны в своем любопытстве. И львы и люди ходят по земле так, как будто она принадлежит только им и весь земной шар создан специально для их удовольствия и населен дичью, обсажен тенистыми рощами и орошен чистыми струями вод исключительно для удовлетворения их потребностей в пище и наслаждениях.
И в большинстве случаев в этом нет ничего особенно самоуверенного или дерзкого. Просто у них самих не возникает сомнений, что они, будь то львы или люди, венец природы, соль земли, властители Вселенной.
Этого чувства не разделяют ни зебра, ни топи, ни жираф, ни бегемот, ни носорог, ни буйвол, ни даже леопард. Возможно, что-то подобное испытывает слон, ибо он боится только человека. Но слон живет особняком, и его путь редко перекрещивается с тропой других животных.
