Льюис Котлоу - Занзабуку
К счастью, Тельма Рэндол услышала от кого-то на соседней ферме, что в сорока милях к северу в капкан недавно попался леопард. Мы помчались туда на грузовике в надежде найти заместителя для Чуй.
Зверь был посажен во временную клетку. Когда я увидел его, то поразился, что он еще жив: вся морда леопарда была в крови, он непрестанно бился изо всех сил о прутья клетки. Как только я приблизился к нему, он бросился на меня, ударился о стену клетки, свалился на пол, поднялся и снова бросил свое тело на прутья клетки.
Мы переправили зверя на ферму Хартли, надеясь, что хорошее питание и спокойная обстановка хоть немного успокоят леопарда. Но три или четыре дня он не притрагивался ни к мясу, ни к воде. Леопард хотел только одного — свободы!
Однако в конце концов он отпил немного воды, а на следующий день съел кусок сырого мяса. К концу недели леопард был все еще свирепым зверем, но он уже не пытался ежеминутно вырваться на волю. Он ел, спал и прогуливался по клетке. Если кто-нибудь проходил поблизости, он яростно бросался на прутья, но остальное время был относительно спокоен. Мы решили, что он готов для съемок.
На этот раз операторов поставили за крепкими загородками, похожими на клетки и имевшими отверстия для объективов киноаппаратов. Нам удалось даже получить изумительный кадр с леопардом, прыгающим на крепость оператора. Во всяком случае, мы в конце концов добились успеха, и рассказ о леопарде был завершен.
Это были единственные кадры, для которых мы пользовались ареной. Наш опыт доказал, что съемки диких животных на закрытой арене небезопасны. Дикий зверь остается диким даже внутри арены. Он может быть даже более свирепым, чем обычно, потому что он окружен, загнан в угол и не имеет возможности удрать прочь — первое желание почти каждого животного при встрече с человеком. Пойманных же животных встреча с человеком привела к плену и заключению в клетке, а это, наверное, приводит в ярость любого уважающего себя неприрученного зверя.
Съемки «подстроенных» сцен редко проходят успешно, так как большей частью животные в таких условиях не ведут себя естественно. Если вы используете миролюбивых зверей, они ведут себя как ручные, и это не нравится публике. Она может смотреть на таких животных в цирке или в зоопарке. Зрители хотят видеть драматические, волнующие сцены. Поэтому кинодеятели пытаются снимать эпизоды, где звери дерутся друг с другом или преследуют человека. А снимать такие сцены нелегко.
Если дикие животные не загнаны в угол или не раздражены всерьез, они редко нападают на человека. А чтобы заснять поединок зверей на воле, надо как следует запастись терпением и обладать необычайным везением. Даже в клетках снимать такой бой удается очень редко. К счастью, законом запрещено устраивать бои между естественными врагами: не давать им пищи, а затем выпускать вместе в клетку или за ограду.
Я пытался заснять эпизод со львами на арене Хартли, но львы не вели себя так, как нам было нужно. Они были голодны, и на некотором расстоянии от того места, где их впустили на арену, лежало мясо. По пути к мясу львы должны были пройти перед объективами, и, кроме того, Хартли хотел заарканить одного из львов. Но наши напуганные «артисты» не пожелали играть свои роли. Они не обращали внимания на мясо, а жались к ограде, оставаясь вне поля зрения объективов. Гордон Палмен, двоюродный брат Хартли, предвидел это и поехал в грузовике туда, где львы пытались перебраться через ограду.
Один из львов взобрался по шесту, на котором была закреплена проволочная сеть ограды, и был близок к спасению, когда Палмен храбро попытался голыми руками столкнуть его обратно. Лев крепко вцепился в шест и передней лапой отмахивался от человека. Рука Палмена была разодрана, но в конце концов ему удалось стащить льва вниз.
Это может казаться безрассудной храбростью, но сам Хартли однажды обратил льва в бегство резким свингом правой в нос, когда оруженосец уронил винтовку в критический момент. Хартли вообще избегает стрелять в животных, и не только из-за своей любви к ним, но и потому, что они — ценное имущество, часть его бизнеса.
В местности, окружавшей ферму, мы засняли много эпизодов, и почти во всех главную роль играл Майк. Часто мы снимали его, когда он кормил различных животных на ферме или ухаживал за ними. Интересные кадры были сняты с бегемотом, попавшем в яму-западню, но их некуда было вставить при окончательном монтаже картины.
Но самое большое удовлетворение принесли нам съемки охоты за жирафом. Стояла сухая солнечная погода, и мы все погрузились в грузовики и отправились за пятьдесят миль на плоскую равнину, поросшую травой.
Там мы колесили до тех пор, пока не обнаружили большое стадо жирафов. При нашем приближении они затрусили прочь своей обычной спокойной иноходью.
Открытый грузовик, где ехали Палмен, Майк и рабочие с шестами и лассо, увеличил скорость; грузовик с операторами пытался не отставать, мчась по ухабистой целине.
Когда первый автомобиль догнал стадо, оно распалось на несколько частей, и грузовик с охотниками получил возможность отрезать от стада двух-трех жирафов. Выбрав одного из них, охотники догнали животное и ехали сбоку и немного впереди него. Майк и Палмен вытянули длинные шесты и молниеносно набросили аркан на шею жирафа. Операторы, сидевшие в другом грузовике, засняли всю эту сцену.
Этот момент — самый ответственный при поимке жирафа. Шейные позвонки животного могут сломаться, если его слишком резко остановить. И даже если его шея уцелеет, от резкого рывка может остановиться сердце.
Постепенно грузовик замедлял ход, а охотники осторожно подтягивали к нему жирафа. Затем, когда скорость уменьшилась до пятнадцати миль в час, двое рабочих, держась за лассо, соскочили с грузовика и побежали рядом с жирафом. Натягивая веревку, они в конце концов остановили животное, и один из них тут же схватил его за хвост. Как только жираф понимает, что попался, он больше не пытается вырваться и, по-видимому, относится к своей участи философски.
Жираф — не подлое животное и лишь в редких случаях пускает в ход свои могучие ноги. Майк ласково заговорил с ним и уже вскоре нежно поглаживал жирафа по бокам.
Затем настал черед грузить жирафа в автомобиль — нелегкое дело. Наши операторы снимали весь этот процесс, а один из них продолжал съемку даже после того, как жираф был благополучно водворен на грузовик. Когда Палмен забрался в кузов, чтобы привести в порядок веревки, и повернулся спиной к жирафу, тот вытянул шею и начал откусывать кусочки от шляпы Палмена. Кадры такого сорта вы всегда жаждете получить, но это обычно не удается, потому что съемки прекращаются минутой раньше.
