Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза
— Нет.
Быстро идем на восток, держась как можно прямее (как указали памирстроовцы). Под ногами песок, мелкие камешки, рога архаров. Слева блестит речка. Грязь. Стало темно. Ребята начинают ныть. С такими настроениями далеко не уйдешь. Решили заночевать. Выбрали сухое местечко. Палатки не ставим, а прямо влезаем в них. Устроились хорошо.
14 сентября. Еще задолго до рассвета Виталий настаивает на выходе (ему уже не терпится).
Холодно здорово. Речки покрылись льдом. Перейти по льду проток не удалось, пришлось обойти. Опять песок и камень. Много следов диких и домашних животных. Видны следы и наших ребят.
У первого мелкого рукава напились и тут же заметили движение на противоположном затененном берегу. Ребята спорят: лошади или архары?
Широкая долина, а за бугром основной поток. Тут уж Лукин и Анастасов не утерпели и пошли посмотреть. Лукин сразу увидел людей. Анастасов ушел далеко. Долго кричали ему. Но он, видимо, решил там же перебродить мелкие речки.
Мы перепрыгиваем с разбегу чуть не десяток рукавов. Лишь Лукин решил разуться и набродился в ледяной воде вдоволь. Вышли на торную тропу. Идем быстро. Показались ишаки. Ну, думаем, лагерь! Но прошли еще километра три, покуда увидали человека. Немного ниже устремилась навстречу другая фигурка. Нас приветствует красноармеец. В маленькой котловинке показались, наконец, палатки, расположенные полукругом. Мамаджан уже хлопочет у костра. Остальные еще все опят.
Подходим к палатке Николая Васильевича, выстраиваемся.
— Сбрасывайте рюкзаки, не нужно строиться, вы устали… говорит он.
Все же пока Чернуха читает рапорт, мы, хотя и без рюкзаков, стоим навытяжку. Впечатление произвели хорошее. Фотосъемка в полном снаряжении. Сначала мучает Арик, потом Николай Васильевич.
Богатый завтрак: отбивные из кийка, свежие помидоры, виноград, дыни. Изумительно!
Приветствуют встающие ребята. У них уже были вылазки на Курумды и вниз на Маркан–су. Район и работа понравились многим больше, чем район пика Ленина.
Событий за наше отсутствие много. Артюхов потерял свое звено. Утром пошел искать — не нашел, проголодался, возвратился к завтраку. Ушел вторично, но проглядел, и они разошлись. Пришел позже звена и получил выговор.
Мое третье звено, по мнению Николая Васильевича, забралось в Китай и было арестовано спецгонцом Ариком. Однако позже инцидент был исчерпан и Николай Васильевич даже остался доволен их работой. (Иного ему и не оставалось, ибо он сам ошибся в расположении границы).
После завтрака иду рисовать на соседнюю вершинку (подъем на 600 метров). Хороший путь по сцементировавшейся мелкой осыпи. На вершине хватил зверский ветер. Панораму на Курумды посему не закончил, а поспешил скорее вниз. За скалами нашел заветерок и сделал еще один рисунок в сторону хребта Маркан–су — долину, лагерь. Вышло прилично.
Спускаюсь доливкой по сыпучей осыпи. В лагере уже пообедали. Мамаджан любезно подает мне суп, а главное хорошую порцию арбуза и виноград, стараясь защитить последнее от пыли.
Дальнейший план изменился. Вначале думали двинуться послезавтра с утра. (Я еще надеялся использовать завтрашний день для восхождения на хребет Маркан–су). Сейчас же решено: выходим завтра после обеда с тем, чтобы по возможности вечером же попасть на Кара–куль.
Опять строчатся статьи и телеграммы о восхождениях и исследовательской работе.
Чудесно засыпаю один в «шустере» в своем мешке.
Вечером эпопея с Лукиным. Ушел на ту сторону, к хребту Маркан–су. Приезжает караванщик и сообщает, что Лукин убил двух кийков. За ними отправляют лошадей. В лагере все в восторге. Вот это охотник! Сразу двух уложил. Я уже лег, когда пришел Лукин. Говорит: «Убил пять кийков, но трех не мог найти». Взрыв восторга. Лукина качают.
Немного позже выясняется: Лукин сломал винтовку — маузер Николая Васильевича. Тут же выясняется, как это ружье попало к Лукину. Оказалось, он взял ружье у доктора (без разрешения Николая Васильевича), объявив, что хозяин разрешил ему попользоваться им в порядке премии за восхождение. В пылу охоты Лукин прыгнул через овражек, и маузер лишился ложа. Николай Васильевич вызвал Лукина и дал легкий нагоняй.
Кому смех, кому горе.
15 сентября. Утром Лукин ездил за оставшимися кийками, но конечно, не нашел их. Авторитет его как охотника, поднявшийся на неизмеримую высоту, снизился. Однако два козла все же есть (хотя и не по десяти пудов, как уверяли вчера), но мяса все же прибавилось.
Пагода ясная. С севера со вчерашнего дня начали показываться облачка. К обеду подул ветер. После обеда сразу вьючим и отправляемся.
Вечером строем (не очень стройным) подошли к рабату[19]. Ветер треплет поставленные палатки. Машин нет. Сплю в «полудатской», снова с Давидом. Ночью словили машины, но толку мало. Шоферы отказались — перегружены.
16 сентября. Утром долго ждали. Машин все нет. Первое звено уехало на бревнах, как грачи. Обещанные машины Дорофеева не идут тоже. Решили идти пешком. Ребята недовольны, особенно Колосков («Что мы туристы, что ли?»). Заряда у него хватает надолго. Искин раскатисто хохочет. Заплеталов солидно урезонивает. Прошли около двух километров.
Вчера проходили машины ТПЭ, но их никто не предупредил, и они уехали.
И вдруг машины! Одной удалось улизнуть. Другую остановили и на нее кинулись, как звери. Устроились на весьма полной машине и, весело помахивая шляпами, укатили.
Широкая долина. Подъем на перевальчик. Крутит смерчами пыль. Неожиданно голубизна озера Кара–куль в кольце оснеженных хребтов. Быстро несется машина под уклон к озеру.
База. Располагаемся рядом в громадной палатке. Читаем запоздавшие газеты. В некоторых целые страницы посвящены нам.
Беседуем с местными жителями, говорят: «Сейчас у нас как на курорте. А вот зимой другое. Ветер с ног сшибает. Мороз до 60 градусов. Снег весь выдувает. Озеро ощерится торосами льда. Перевалы закрыты на полгода…».
Совещание. Распределение районов на последнюю исследовательскую вылазку. Я наметил для своего звена Кок–чукур–баши. Звено Давида отправляется на лошадях на юго–восток на коническую вершину километров за 40. Дадиомов — на восток, на двуглавую вершину. Николай Васильевич — на перевал Кара–джилга — Саук–дара, километров за пятьдесят, тоже на лошадях. С ним Стах и доктор.
17 сентября. С утра выдача продуктов. Плотный второй завтрак.
В 12 часов уходит первое звеню, затем второе.
У нас задержка: нет караванщика (уехал за терескеном)[20]. Ребята волнуются. Не успеем до ночи доехать до оледенения. Наконец рысью подъехал караванщик. Вышли в час дня.
