Вадим Храппа - Страна аистов

Где-то на Самбийском полуострове — кажется, в Конском болоте, но, может быть, совсем в другом месте — есть загадочная и прекрасная Страна Аистов, краше которой нет в этом мире. Но страна эта окружена высокой стеной, попав за которую, человек уже никогда не сможет вернуться домой. Аисты его не отпустят.

Был один отчаянный, который долгие годы искал Страну Аистов и однажды нашел. Он влез на высокую стену, встал во весь рост, крикнул:

— Боже, как это красиво!

И спрыгнул вниз, на ту сторону.

Был и другой, который нашел ту страну. Но он оказался благоразумнее первого и, прежде чем влезть на стену, привязал себя веревками к корням деревьев. Стоя на стене, он тоже воскликнул:

— Господи, до чего же тут красиво!

Но веревки не дали ему прыгнуть на ту сторону — он упал на эту.

Говорят, с тех пор он стал угрюмым и злым, и никто больше не слышал от него ни единого слова.

Никто теперь не может с точностью сказать, где эта Страна Аистов находится. И вообще — есть она на самом деле, или ее и нет совсем, а все это выдумки наших слишком романтичных соотечественников…

Лошадиная нога

На Самбийском полуострове живет мелкий народец — барстуки — карлики размером в локоть и меньше. Живут они как в дубравах, так и возле жилья, в окрестностях хуторов и небольших поселков. В последнее время их стало мало, и они редко показываются людям. Но и сейчас рачительные хозяйки стараются при влечь барстуков и всячески угодить им. К праздникам ставят где-нибудь в сарае маленький стол, накрытый чистой скатертью, со всякой снедью и пивом. Если к утру на столе ничего не осталось — значит, барстуки благоволят к дому, и можно ждать достатка и прибыли. Они и за животными присмотрят — постерегут, чтоб ласка корову не извела, чтоб хорек птицу не вырезал; последят, чтоб поросята у сосков матки не дрались. Крыс от зерна отгонят, мышиные норы щепками да камешками заткнут. Если же еда оказалась нетронутой — значит, барстуки ушли. Тогда жди несчастья. Но самым страшным считается обидеть барстуков — они тогда много беды могут принести. А то и дом подожгут. Но вообще-то они старались жить с людьми в мире.

Один крестьянин выехал к вечеру собрать своих лошадей, которых выпустил пастись в рощу. Скачет он через поле и вдруг видит — наперерез бежит барстук. Конь крестьянина едва не раздавил его. Тот бросился прямо под копыта. Крестьянин разозлился и хотел огреть карлика плетью, но барстук закричал, что за ним гонится волк. Он умолял взять его с собой. Человек сжалился.

Вдвоем они проехали с половину прусской мили — по-нашему, около трех километров — и барстук попросил опустить его на землю. Он горячо поблагодарил крестьянина и сказал, что в благодарность за спасение жизни он дарит ему то, что первым попадется на дороге.

— Только сохрани это и не выбрасывай! — строго наказал карлик и скрылся в придорожных кустах.

Первое, что нашел крестьянин, — лошадиная нога. Он не хотел ее брать, но потом подумал, что может бросить кость своей собаке, когда вернется домой, и привязал ногу к седлу. Вернувшись домой, он обнаружил у седла куль с серебряными деньгами.

Барстук-вредитель

Среди барстуков, как и среди людей, попадались прескверные личности.

Например, рассказывают, на хуторе возле поселка Санкт-Лоренц барстук просто житья не давал хозяевам — то в коровье молоко овечьего навоза набросает, то ячмень ночью по всему двору разметает, а то и вовсе возьмет да перед самым дождем черепицу с кровли дома скинет. Да вдобавок повадился тот барстук пробовать всю еду, какую найдет в доме. Принесет хозяйка к столу кусок ветчины — а он уже изрядно надгрызен. Достанет из ларя буханку хлеба — а у нее вся горбушка обкусана.

И так эта жизнь надоела хозяину хутора, что тот собрал однажды семью, загрузил быстренько пожитки, какие попались на глаза, в телегу, поджег свой хутор, да и отправился наниматься в работники — в Санкт-Лоренц. Только отъехали, слышит крестьянин сзади из-под груды посуды на задах телеги голос:

— Вовремя мы съехали… А то сгорели бы все…

Оглянулся он, а в медном тазу, в каких хозяйки на зиму сливовое варенье варят, сидит его барстук и хозяйскую головку сыра доедает.

Наряду с Хайлигенкройцем — один первых поселков, основанных князем ятвягов Кантегердом. Ныне — Сальское.

Барстук по имени Трампель

Человечек этот обладал настолько невыносимым и сволочным характером, что от него даже пытались отделаться родители-барстуки. Вот как это было.

На хуторе одна женщина-солдатка родила пригожего ребенка. Измученная родами, она уснула, а когда проснулась, обнаружила возле себя маленького уродца с большой головой и длинным носом, непрестанно кричавшего визгливым голосом. Она накормила ребенка, но как только тот оторвался от груди, тут же опять стал кричать. Так продолжалось несколько дней. Уродец все время ел и кричал.

Обессиленная женщина не знала, куда и деваться от такой напасти. Не могла же она сидеть возле ребенка бесконечно.

Как-то раз она все же вышла во двор передохнуть. Вдруг ей показалось, что в доме непривычно тихо. Грешным делом, она даже подумала, что Господь прибрал несносного ребенка. Потихоньку подойдя к окну, она заглянула в дом. И что же? Ребенок танцевал на столе, припевая:

— Как хорошо, что матушка не знает, что я барстук! Перепуганная мать вбежала в дом, но увидела, что ребенок по-прежнему лежит в кроватке и визжит диким голосом, как визжал все дни до этого.

Перепуганная женщина помчалась к своей тетке в Хайлигенкройц. Старуха, выслушав сбивчивый рассказ, покачала головой:

— Это не твой ребенок. Это подкидыш.

Потом, заперев двери и закрыв окна ставнями, она на ухо нашептала племяннице, что нужно сделать.

Женщина вернулась домой и, не обращая внимания на визг карлика, жарко натопила печь, потом взяла Трампеля на руки, подошла к печи и крикнула:

— Я его бросаю!

В тот же миг откуда-то прибежал барстук и, бросившись на колени, стал умолять солдатку пощадить ребенка, обещая взамен вернуть ее младенца.

Как обещал, так и сделал. И, подхватив брыкающегося Трампеля, исчез за печкой.

Буквальный перевод с немецкого — «Святой Крест». Ныне — поселок Красноторовка.

Во второй половине XIII века в результате войны с Тевтонским Орденом большая часть поселков западной Самбии опустела. В то же время несколько сотен крещеных пруссов из племени ятвягов под предводительством князя Кантегерда с благословения ландмайстера Конрада фон Тиренберга переселились подальше от родовых языческих капищ с востока Пруссии на полуостров. Здесь, на месте разоренных самбийских деревень, они основали и свои.