Приключения бригадира Этьена Жерара - Артур Конан Дойль

— Прежде всего, я об'ясню вам, что это за бумаги. Я не хочу, чтобы вы были в этом деле только слепыми орудиями моей воли. Среди этих бумаг есть свидетельство о том, что мой развод с Жозефиной был совершенно законен и что так же законен мой брак с Марией-Луизой[18]. Там же имеется документ, выясняющий законные права моего сына и наследника, римского короля. Если эти бумаги погибнут, не будет оснований для притязаний на престол моих наследников. Ценных бумаг у меня на сорок миллионов франков. Это громадная сумма, друзья мои, но это ничто в сравнении с документами. Я отдам эти сорок миллионов так же легко, как вот этот хлыст, для того, чтобы сохранить документы, о которых я вам только-что сообщил. Теперь слушайте. Я вам сообщу, где вы получите мои документы и что вы с ними должны делать.

— Документы были переданы сегодня утром в Париже моему очень близкому другу, графине Валевской. В пять часов она должна выехать в своей голубой карете в Фонтенебло. Сюда она может прибыть между половиной десятого и десятью. Документы скрыты в карете в таком месте, о существовании которого никто, кроме нее, не знает. Графиню предупредили, что на пути ее остановят три офицера верхами, которым она и должна передать пакет.

— По возрасту, Жерар, вы моложе всех, но у вас старший чин, и поэтому я вручаю вам вот это аметистовое кольцо. Покажите это кольцо графине, и она удостоверится, что вы действуете от моего имени. Кольцо вы оставите у графини. Этим вы докажете ей, что она передала бумаги кому следует.

— Получив документы, вы отправитесь в лес и отыщете там полуразрушенную голубятню. Этот дом называется Коломбье. Возможно, что вы встретите там меня, но если будет грозить какая-нибудь опасность, то я пошлю своего слугу и телохранителя Мустафу, слова которого вы должны исполнять так, как-будто бы я вам сам приказывал. В Коломбье крыши нет, а ночь сегодня должна быть лунная. Направо от входа вы увидите три лопаты, прислоненные к стене. В северо-восточном углу, налево от двери, вы выроете яму в три фута глубиной и зароете в нее бумаги, а затем отправитесь ко мне во дворец с докладом.

Окончив об'яснение, Наполеон приказал нам всем троим поклясться, что мы будем хранить это дело в тайне все время, пока он будет жив или до тех пор, пока документы будут храниться в Коломбье. После этого он отпустил нас.

Странное свидание с императором сильно на всех нас подействовало. Мы были взволнованы и думали о важном деле, которое нам было поручено. Что касается меня, то я исполнял личный приказ императора уже в третий раз, но это дело было куда важнее двух предыдущих. Я уже рассказывал вам, друзья мои, о схватке с Корсиканскими Братьями и о моей знаменитой поездке из Реймса в Париж.

— Если счастье снова повернется лицом к императору, то мы будем маршалами, — произнес Деньен.

После этого мы отправились ужинать и выпили за треугольные шляпы и жезлы, которые должны были, по нашим расчетам, украсить нас в будущем.

Мы условились ехать поодиночке, чтобы не привлекать внимания посторонних. Сборным пунктом мы назначили первый верстовой столб на дороге, ведущей в Париж. Решение это было благоразумное, ибо, увидав трех таких молодцов, как мы, вместе, жители Фонтенебло сейчас распустили бы сплетни.

Я немного запоздал на свидание вследствие того, что у моей маленькой Виолетты как раз в этот день расковалась одна нога. С собою я взял не только саблю, но и пару прекраснейших английских пистолетов.

Ночь была безоблачная, и в спины нам светила полная луна. Три черных всадника двигались вперед по белой, как снег, дороге. Местность здесь лесистая и, глядя вдаль, немногое увидишь. Большие часы на башне Фонтенебло давно пробили десять, а о графине не было и помина. Мы стали беспокоиться. Уж не случилось ли что с ней?

Но как раз в это время раздался стук экипажа. Вскоре к нам стали быстро приближаться два желтые фонаря. Это был голубой экипаж, запряженный парою рослых лошадей. Увидя наш знак, почтальон остановил лошадей, и мы приблизились к экипажу. Из окна кареты на нас выглянуло красивое, бледное лицо. Мы отдали честь.

Я наклонил голову к окну и тихо произнес:

— Мы — три офицера императора, графиня. Вас, конечно, предупредили…

Взглянув на меня, графиня вдруг сильно побледнела. Затем лицо ее сделалось сердитым и злым. Это была уже не красивая молодая женщина, а старуха. В гневе она ответила мне:

— Я ясно вижу, что вы все трое — обманщики! Ударь она меня по лицу своей хорошенькой ручкой, это не могло бы меня сильнее поразить. Я весь вздрогнул. Меня не только слова оскорбили, но и тон ее голоса. Она прошипела свое оскорбление, как змея.

— Право, сударыня, вы напрасно нас оскорбляете, — ответил я, сдерживаясь. — Перед вами полковник Деньен, капитан Тремо и я — бригадир Жерар. Всякий, кто обо мне слышал, скажет…

— Ах, вы негодяи! — прервала она меня. — Вы воображаете, что если я женщина, то меня легко обмануть? Негодяи!

Я взглянул на Деньена; он побледнел от гнева, а Тремо в волнении дергал себя за усы.

— Сударыня! — холодно произнес я, — император, поручая нам это дело, дал мне вот это аметистовое кольцо в доказательство того, что мы посланы им. Я не думал, что слова трех порядочных людей нуждаются в подтверждении, но если вы