Александр Мартынов - В заповедной глуши
— У тебя кровь, — через какое-то время сказала Мора, чуть отстранившись, но не отпуская рук.
— Да? — Валька облизнул губы. — Это когда скакали…по губам попало землёй, наверное…
— Дай, — Мора потянулась к нему снова. Валька улыбнулся, только теперь ощутив боль и вкус своей крови:
— Ты ещё и вампир? Мило… — и тут же вздрогнул и буквально затрясся от неожиданного озноба — Мора облизнула его разбитые губы. — Пппппп… рестань, — с трудом произнёс мальчишка. — Тттт… ччч… что?
Девчонка подняла на него свой странный взгляд. Чуть сощурила глаза — их холодный огонь пригас, но продолжал литься из-под ресниц.
— Ты победил меня. — тихо сказала Мора. — Победитель получает всё. Это древний закон. Ты хочешь меня?
— Дддда, — с трудом честно выдавил Валька прежде, чем успел проконтролировать свои слова. — Но… я… я…
— Не бойся, я научу, — шепнула Мора. — Русский…
…Двое сидели бок о бок на жухлой траве голого склона. Кони бродили внизу, фыркая и вытаптывая наружу последнюю траву. Двое жевали травинки и задумчиво смотрели на то, как ползут по небосклону новые снеговые тучи. Через поле пролетал неожиданно тёплый ветер, ерошил длинные волосы двоих — рыжие Моры, светло-русые Вальки.
— Откуда ты знаешь синдарин? — спросил Валька, срывая новую травинку. — Это же книжный язык, а мне говорили, что ты… — он замялся, но Мора продолжила сама, не глядя на него:
— …не умею ни читать, ни писать? Это неправда. Часть образа… Да и действительно я научилась этому лет в десять. А синдарин… мне он понравился, я и выучила, что могла.
— Ничего себе — «сколько могла»! — вырвалось у Вальки удивлённо. — Я специально учил, и то… — он оперся на локоть, повернулся к Море и поинтересовался: — Слушай, а если ты всех таких резвых, как я, прирезала, то откуда целоваться научилась? Или это шутка была?
— Насчёт убитых — не шутка. А целовать… — Мора смотрела поверх Вальки. — Я никогда и ни с кем не целовалась, — просто призналась она. — Это как-то само… получилось. И всё остальное тоже. Я соврала, ты у меня первый.
— Ты у меня тоже… Я не хотел, — искренне сказал Валька. — Нет, я хотел… я не хотел тебя обижать.
— Я не обиделась, — слегка удивлённо ответила девчонка. — Я же сама сказала… И это правда — ты ведь победил…
— Ты — только поэтому? — Валька отвернулся в поле, свистнул коням. Мора молчала, и он решился: — А я сразу в тебя влюбился, как только увидел твои глаза. Там, на прогалине… Я ни разу не видел такой девчонки, как ты. Я даже не думал, что такие есть.
Пальцы Моры коснулись его волос:
— Мой русский… — сказала она. — А я тогда разозлилась. И потом только поняла, что это ты и есть…
— Я? — Валька не поворачивался. Пальцы Моры перебирали длинные пряди. Её голос звучал тихо-тихо, но явственно:
— Мне всегда снились сны… Сколько я себя помню, с тех пор, как дядя Олег вытащил меня из ада… Мне снились морской берег и скала. Я стояла на ней, я ждала, ждала, ждала тысячу лет. А ты подходил сзади и говорил, кладя руки мне на плечи: «Я вернулся.» Я бретонка, русский, — Мора повернула голову Вальки к себе, глаза её были строгими. — Пусть я и не помню своей родины, но я бретонка — ты спрашивал меня, кто я? В нас спит древняя память. Ты уже приходил ко мне. Ты был воин и певец. И мы были счастливы в стране, которой нет больше — мне рассказывал о ней дядя Олег и другие взрослые здесь… Но однажды поднялся океан и пришёл враг. Мужчины ушли биться и не вернулись. И я билась сама, а потом бросилась с той скалы в подступающие волны, чтобы меня не опоганили полузвери, разрушившие наши города…
— Я знаю, — выдохнул Валька, зажмурившись. — Я видел ту битву. Я погиб в ней… Мы все погибли, но немногие женщины и дети спаслись…
По дальней кромке поля двумя цепочками бежали ребята из подземного города — Валька уже знал, что их тут почти тысяча человек, а взрослых — немногим меньше. Бежали дружно и упорно, ветер доносил их голоса — непонятно, что они выкрикивали на бегу, но звучало это слаженно и грозно. Валька и Мора проводили их взглядами.
— Ты поедешь со мной? — спросил Валька. Мора покачала головой:
— Я не могу… Мы уезжаем. До лета. Я ведь не только твоя, Валантайн, — Валька вскинул голову и удивлённо улыбнулся. — Я принадлежу тем, кто ведёт войну. Да и ты ведь тоже?
— Да, — прошептал Валька. — Да, я тоже… Но…
— Если меня не убьют, если не убьют тебя, — ответила Мора, — то однажды в начале лета я постучусь в твой дом, русский. Если же меня или тебя убьют на нашей войне — мы снова будем ждать и снова встретимся… — она помолчала и прочла негромко, нараспев:
— Есть на все воля Бога —На свечу, на копье.Если вспыхнет эпоха,Не гасите ее.Мы очистим от скверныЖгучим жаром костраТех, чьи мысли неверны,Тех, чья правда стара.С неба крылья блеснули,Осеняя пути.Виноватого пуляСкоро сможет найти.Ждет снарядов дорога,Палачей — фонари,Если вспыхнет Эпоха,Если вспыхнет… Гори![66]
Это ваши, русские стихи. Но они для всех. И я не хочу быть счастливой в одиночку — или даже только с тобой. Принимай меня, какая я есть — или сразу откажись. Я не обижусь.
— Какая ты… — прошептал Валька. — Я думал, что так не может быть… Это ты должна меня принимать или не принимать… валькирия.
— Вот, — Мора нагнула голову и сняла с шеи (волосы просыпались густыми медными нитями) медальон, который Валька уже видел, когда… — Это тебе. Нагни голову, воин. Я отдаю тебе себя и охраню тебя собой.
— Кельтский крест, — пробормотал Валька, становясь на колено, расстёгивая куртку и склоняя голову под крест, наложенный на круг. Руки Моры скользнули по его волосам. — Мне нечего тебе отдать…
— Глупый, — рассмеялась девчонка. — Ты же не мой побратим. Обмениваются побратимы…
Медальон был тяжёлый и тёплый. Валька застегнул ворот куртки и подумал, что всё ложь — не ХХI век никакой, а хорошо если Х-й… или ХХI, но до нашей эры?Ну и пусть.
«Вот я и завершён, — подумал мальчишка. — Осталось разве что найти себя.»
Он сам не очень-то понял, что означают его мысли.
Мальчишки бежали следом за своим тренером по краю поля, постепенно приближаясь. И Валька теперь расслышал их речёвку — первую строчку выкрикивал тренер, а следом упрямо и как-то свирепо рявкал ту же строчку двустишья плотно сбитый строй…
— Закричим: ура! И пойдём вперёд,Закричим: ура! И пойдём вперёд,
На штыках пройдём силы вражие,На штыках пройдём силы вражие,
Перебьём мы их, переколем всех,Перебьём мы их, переколем всех,
Кто пяток убьёт, кто десяточек,Кто пяток убьёт, кто десяточек,
А лютой боец до пятнадцати,А лютой боец до пятнадцати,
Не дадим друзья, люта-промаха,Не дадим друзья, люта-промаха,
Постараемся все, ребятушки,Постараемся все, ребятушки,
Чтобы наш злодей на штыке погиб,Чтобы наш злодей на штыке погиб,
Чтоб вся вражья рать здесь костьми легла,Чтоб вся вражья рать здесь костьми легла,
Ни одна б душа иноверная,Ни одна б душа иноверная
Не пришла назад в свою сторону,Не пришла назад в свою сторону,
А народы всей матерой земли,А народы всей матерой земли,
Чтоб поведали, каково идтиЧтоб поведали, каково идти
Со оружием во святую Русь!Со оружием во святую Русь![67]
23
