Аспект белее смерти - Павел Николаевич Корнев
Отторжение!
Приказ оказался для бестелесного создания непреодолимым препятствием — дух замер в воздухе, а миг спустя выцвел, перестав существовать здесь и сейчас. Но это уже не я, это Горан проткнул франта невесть где раздобытой шпагой. Он шустро высвободил сверкнувший синими письменами клинок и рубанул противника по шее. Магическое оружие вновь легко прошло через белёсое марево и рассекло плоть. Брызнула кровь, духолов завалился на спину и покатился вниз по лестнице.
Охотник на воров вытер шпагу о плащ извозчика и вернул клинок в трость-ножны, после оглянулся на меня и приказал:
— Револьвер найди!
Я так и поступил, перескочил через оставшееся от паука пятно белёсой слизи, пузырящейся и вонючей, и протянул охотнику на воров его оружие.
— Держите!
В ушах звенело, голова кружилась, меня морозило и трясло, но я всё же нашёл в себе силы спросить:
— А духолов точно мёртв?
— Душелов, — поправил меня охотник на воров и скрылся в каморке Простака, а там рявкнул: — Сволочь!
Я вмиг оказался у дверного проёма. В комнатушке — никого, только валялся на полу вспоротый соломенный тюфяк. Охотник на воров подскочил к открытому окошку, растопырил пальцы, и воздух засочился влагой — вдох, и вот уже в ладонь Горана ложится тёмно-синий сгусток сплавленной с магией воды.
Любопытство оказалось сильнее опасения попасть под горячую руку, я приблизился и глянул Горану через плечо, а тот размахнулся и метнул свои чары в удиравшего через задний двор Простака. Тут бы жулику и конец, но он неведомым образом учуял опасность, развернулся и закрылся проклятым фолиантом. Сгусток угодил в обложку и разлетелся облачком пара!
Вот только охотник на воров отнюдь не собирался выпускать добычу из рук: повинуясь его воле, капли дождя свились в водяной жгут, захлестнули ногу беглеца и попытались оторвать от земли. Ян Простак отмахнулся книгой, магические узы вскипели и развеялись, но жулика тотчас оплели новые нити, миг — и он оказался опутан по рукам и ногам, вздёрнут в воздух и обездвижен. Книга упала в грязь.
— Нет! — взвыл Простак.
— О да! — прорычал Горан Осьмой и выбрался в окно.
С крыши он спрыгнул на подходивший вплотную к дому сарай, дальше ловко соскочил на землю. А вот я за ним не полез, более того — сначала попятился, а затем метнулся к лестнице.
О приюте для неофитов и после потолковать можно будет, а вот если подтянутся местные, буду иметь бледный вид. На колдуна они бочку катить побоятся, а мне лихо придётся, когда в следующий раз в Яму сунусь. А сунусь непременно — нам ещё местного дельца обносить!
Опять же — за проклятым фолиантом кровавый след тянется, а ну как Горан решит, что лучше бы о нём никому и не знать вовсе? Прихлопнет меня, и поминай как звали.
Так что — бежать!
Глава 24
5–6
На первый этаж спустился, никого на лестнице не повстречав. То ли жильцы приняли выстрелы за раскаты грома, от которых до сих пор так и продолжал содрогаться домишко, то ли благоразумно затаились. Не важно! Плевать!
Мимо хозяйской двери прошмыгнул, стараясь не скрипеть половицами. Подошвы странно липли к ним, уже на крыльце я оглядел ботинки и обнаружил, что вляпался в кровь. Может, из душелова натекла, а может — и нет. В конуре-то тишина…
Но возвращаться и проверять свою догадку не стал и поспешил на Заречную сторону. Зачастую приходилось пробираться по колено в воде, местами и вовсе едва не сносили с ног бурные потоки, ещё и дождём сверху поливало. В Гнилой дом пришёл промокшим до нитки.
— Луку видел? — с тревогой спросила открывшая мне Рыжуля.
— Нет, — сознался я и прямо у порога начал стягивать с себя и отжимать одежду.
— Как бы их буря на реке не застигла!
Я покачал головой и сказал:
— Ну не дураки же они перед грозой куда-то плыть!
А сам подумал, что на реке — не так страшно, как под землёй. В Гнилушку с половины Ямы сточные воды уходят, там никакая лодка не спасёт.
— Серый, а в нас молния угодила! — послышался сонный голос Хрипа. — Ка-а-ак жахнуло! Плакса со страха чуть не обделалась!
— Спи давай! — шикнула на него Рыжуля и ушла к окну.
Я поднялся к себе и переоделся в сухое. С крыши на пол натекла целая лужа, но это в самый ливень — сейчас уже даже не капало. Подумал вдруг, что так или иначе, но из Гнилого дома придётся уходить. Стало тоскливо.
Десять лет здесь прожил! Целую вечность! И что же — просто взять и всё бросить? Я спустился с чердака и уселся рядом с Рыжулей. Безумно хотелось прижаться к девчонке боком и обнять, шепнуть что-нибудь ободряющее, но вместо этого поднял руку и показал сплетённый из ниток браслет.
— Видишь? Ношу!
Рыжуля слабо улыбнулась. Ей определённо было не до разговоров, а вот мне сидеть молча очень скоро стало попросту невмоготу. Всего так и распирало от пережитого.
На моих глазах тайнознатцы схлестнулись и боевыми чарами друг друга шибали! Человека в пыль разметало! А проклятый фолиант? Жуть какая!
Да что там чары! Я из револьвера стрелял и приблудного духа остановил! Я и сам — тайнознатец!
Выложить бы всё это и полюбоваться изумлённым лицом, да нельзя. Никак нельзя. Пока — нет. Я ещё не тайнознатец, запросто могу им и не стать. Как не стал чистильщиком обуви и много кем другим. Так что — нет, помолчу.
Обнять бы, но тоже — нельзя. Только не сейчас, когда во мне ещё дрожат отголоски магии. Того и гляди искра проскочит!
Мелькнула гаденькая мыслишка, что хорошо бы Луке сегодня не вернуться. Не сгинуть в бурю, конечно же — нет! Но пусть бы их с Хватом просто снесло на лодке куда-нибудь вниз по течению. И тогда мы с Рыжулей…
Выкинул эту
