Аспект белее смерти - Павел Николаевич Корнев
Белее самой смерти? Быть может, что и так. Горан Осьмой точно неспроста об этом упомянул.
Лука и Хват объявились только на рассвете. Разговор у нас с Рыжулей не клеился, за всю ночь обменялись едва ли десятком фраз, а тут она как ужаленная соскочила с подоконника и бросилась к входной двери.
— Ну где вас черти носили⁈ — зло прошипела девчонка, стоило только Луке перешагнуть через порог.
— Грозу пережидали, — пояснил старший.
— Здесь раздевайтесь, грязь в дом не тащите! — потребовала Рыжуля и убежала на чердак.
— Что это с ней? — озадачился Хват. — Какая муха укусила?
Лука только рукой махнул.
— Забудь!
Я подошёл и спросил:
— Вы чего так долго? Гроза давно закончилась!
— Издеваешься⁈ — возмутился Хват, получил от Луки подзатыльник и перешёл на шёпот. — Там из тоннеля так вода хлестала, что вообще не знали, получится ли в него заплыть! Пока гребли, у меня чуть руки не отвалились! До сих пор спина не гнётся!
— Но заплыли?
— Заплыли, — подтвердил Лука. — И даже в дерьме не извозились, его смыло начисто. Лодку там оставили. Теперь если что — по воде уйдём.
Если что? Или всё решено уже?
Но спрашивать об этом я не стал. Смысла не видел. Случится как случится.
Мы забрались на чердак, и там Хват усмехнулся.
— И чего только о Яме такие страшилки сочиняют? Всю её спокойно прошли!
— Не задавайся! — потребовал Лука. — Местные просто от грозы попрятались. Завтра всё не так будет.
— Не так, — подтвердил я и ушёл к себе.
Встал поздно. Мог бы и вовсе до полудня продрыхнуть, но растолкал Хрип.
— Серый, там тебя монашек спрашивает!
Меня аж подбросило, сна не осталось ни в одном глазу.
— Где⁈
— В переулке у болота караулит. Говорит, пусть выходит, а то пожалеет.
— А ты?
— Как условились, сказал, что Серый отравился и который день уже в лёжку лежит.
Я кивнул.
— Молодец! Если ещё приставать будет, передай, что завтра на заутреню обязательно приду.
Хрип убрался с чердака, не стал задерживаться там и я. Зевнул и спустился перекусить, но завтрак смели до последней крошки. Пришлось довольствоваться сухарями и парой кислых яблок. Рыжуля только руками развела. Её снова не пустили на рынок, велев из дома носа не казать, и девчонка была из-за этого на всех и вся зла. А ещё — откровенно нервничала. Приставать к ней с разговорами я не стал.
У меня и самого настроение было ни к чёрту. Мало того что на вечер серьёзное дело намечено, так ещё из головы не шли мысли о Горане Осьмом.
Ну серьёзно — не свалял ли я вчера дурака? А ну как охотник на воров разобидится и откажется устраивать в приют? Это ведь мне надо, не ему! И вовсе не факт, что я с Лукой и Рыжулей в Южноморск двину — пока что всё вилами на воде писано! Как бы так свой шанс не профукать.
Черти драные! Разорваться теперь, что ли⁈
И тайнознатцем стать хочу, и…
Глянул на Рыжулю, вздохнул, мысленно махнул рукой.
Всё образуется как-нибудь. Не само собой, конечно, но образуется. Не стоит себя лишний раз накручивать, и без того нервы ни к чёрту.
Лука и Хват пришли уже во второй половине дня — оба мрачные, как не знаю кто.
— Что случилось? — встревожилась Рыжуля.
— Гусак с нами под землю лезть решил, — пояснил Лука.
Я присвистнул.
— Ого! Заподозрил что-то?
Лука пожал плечами.
— Да кто его знает? Говорит, нужную дыру покажет, чтоб не ошиблись.
— И как быть? — спросила Рыжуля.
— Как, как! — хмуро бросил Лука. — Как договорились, так всё и обстряпаем! Только Гусаку доверия нет. Если двое на двое будет — один расклад. Если к ним ещё кто-то подтянется — совсем другой. В лучшем случае за товар не заплатят, а могут и зарезать, чтоб Бажену не нажаловались.
— Не рискнут, поди, в Яме шуметь? — засомневался я и тут же прищёлкнул пальцами. — Слушай! А скажи им, что Бажен в доле!
Лука самодовольно улыбнулся.
— Так уже!
Хват заржал.
— Серый, ты бы только их рожи видел! Гусака чуть не разорвало!
— Да! — вскинулся я. — Он лодку не заметит?
— Она сильно дальше, — уверил меня Лука. — Хват на шухере останется, если что — вниз шутиху скинет, и мы на лодке уйдём. Но можем не успеть. Ты покрутись там, посмотри, чтоб никто незаметно не подобрался. Просто сигнал подашь, а сам не при делах. Держи.
Я принял дудку и вот так сразу соглашаться не стал, вместо этого спросил:
— А Рыжуля? Если всё сорвётся и придётся из города когти рвать, сюда за ней вернётесь?
— Нет, — мотнула головой девчонка. — Мы с Мелкой у раковой заводи ждать станем.
Так и подмывало сказать Луке, что на стрёме могут постоять Сивый или Гнёт, но нет, конечно же — нет. В Яме от них толку не будет. Это я по той округе пошляться успел, а они точно в неприятности угодят, ещё и нас в них втянут.
Я перехватил вопросительный взгляд Рыжули, отвернулся от девчонки и с тяжким вздохом уточнил:
— В открытую за вами идти или втихаря проследить?
Лука ненадолго задумался, потом решил:
— А проследи, пожалуй! Только не от Чёрного моста, а от Фабричного. Мы там к Яме с набережной сворачивать будем.
Чертовски не хотелось ввязываться в это гнилое дельце, но отказаться не было никакой возможности, поэтому сказал:
— Сделаю!
О своей доле справляться не стал. Не из-за денег это всё.
Совсем не из-за них.
Караулить парней я взялся на набережной чуть выше Фабричного моста. Вышел сильно заранее и поужинать не успел, поэтому накупил у лоточника пирожков и встал на углу дома с таким расчётом, чтобы нырнуть в переулок сразу, как только замечу своих. Ещё и бульварным листком прикрылся, который к ногам ветром поднесло. Ну чисто — школяр.
Впрочем, даже если Гусак или Яр меня углядят — не страшно. Отбрешусь.
Так и
