Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский

— И вот с тех самых пор, — рассказывал Пиноккио, — женщины и мужчины бродят по свету, ища свои недостающие части. И кода находят… в общем, они… Ну, они состыковываются, скажем так, для достижения общего… счастья.

— Освящённого узами брака и законами церкви, — добавила Рафаэлла. Голос её дрожал, она отчётливо ощущала всю ответственность момента. Да и вино, да и молодое тело были не последними факторами этого волнения.

— Безусловно, освящёнными, — зашептал Пиноккио ей в ухо, обнимая её. — Как же без этого, мы же не животные какие-нибудь, чтобы без уз… — его рука дрожала, но делала своё дело. Она быстро скользнула до самых туфель красавицы и оттуда начала своё нежное восхождение по гладкому шёлку чулка. Но в районе колена её продвижение было пресечено.

— Потому что без уз, — дрожащим голосом говорила девушка, — любовь есть всего-навсего плотское удовольствие, — её милая ручка не давала его руке двигаться дальше, но Буратино был полон решимости, и этот допуск колену только стимулировал его напор.

— Как же можно без уз! Мы же не какие-нибудь там… Обязательно с узами, — страстно шептал Пиноккио и свободной от держания колена рукой достал из кармана пиджака коробочку с кольцом. — Вот, так сказать, залог наших будущих отношений.

Он открыл коробочку одной рукой, не отрывая другую от колена красавицы. Не знаю, как это у женщин происходит, но они чувствуют бриллианты даже в полной темноте.

— Ах, — сказала Рафаэлла, и её ручки дрогнули. В результате чего рука Пиноккио продвинулась ещё выше. — Сударь, это очень дорогой подарок.

— Это не подарок, — сразу предупредил Буратино и, чтобы не огорчать девушку, поспешно добавил: — Это символ нашей любви, мы должны быть чисты перед Богом и людьми.

— Ах, синьор Пиноккио, что же это такое, раз не подарок? — почти простонала красавица.

— Я прошу вашей руки и сердца, — выдохнул Буратино.

— Ах! — только и смогла ответить девушка.

— Если вы согласны, возьмите и наденьте это кольцо, — произнёс Пиноккио.

Конечно, надеть кольцо на палец любимой женщине должен сам мужчина, но Буратино не мог оторвать руки от ноги этой самой женщины. И Рафаэлла взяла кольцо сама. А пока она его надевала, рука Буратино поднялась так высоко, что девушка почувствовала себя в опасности и запротестовала:

— Сударь, я умоляю вас, сжальтесь надо мной, я же порядочная. Трогайте во всех других местах, где вам заблагорассудится, и даже… даже под корсетом.

— Вы меня удивляете, — возмутился Пиноккио, — мы уже помолвлены. Неужто я не могу рассчитывать даже на такую малость?

Такая постановка вопроса поколебала Рафаэллу, и она спросила:

— А когда же вы пойдёте к папеньке просить моей руки?

— Завтра же, — пообещал Пиноккио, — с самого утра.

— А свадьба когда?

— Месяца через два.

— Вот месяца через два вы всё и получите, — с этими словами красавица вытряхнула руку Пиноккио из-под своей юбки.

— Вот как? — сразу помрачнел Пиноккио.

— И никак иначе, — отрезала девушка.

— Значит, вы меня не любите.

— Я вас люблю и согласна выйти за вас замуж, но удовольствия только после свадьбы. Ну что вы не можете подождать два месяца? — в её голосе чувствовалось недоумение.

— Нет, не могу.

— А придётся.

— Но мы же помолвлены! — возмутился Пиноккио.

— Помолвлены — ещё не женаты, — ответила Рафаэлла. — А то вы, мужчины, господа известные. Возьмёте своё, а потом ищи вас.

— Сударыня, — Буратино даже встал. — Такого оскорбления я, кажется, не заслужил. Неужто вы сомневаетесь в моих чувствах?!

— После церкви я не буду ни в чём сомневаться, — заверила его красавица.

— Значит, не доверяете?

— Ну, не то чтобы…

— Не доверяете, — констатировал Буратино. — Ну, что же, — решительно произнёс он, ему было страшновато от этой собственной решительности. Честно говоря, он боялся потерять эту девушку, но наш герой был игрок, поэтому он пошёл ва-банк и стал применять план Луки Крючка. — В таком случае, — произнёс Буратино, — не вижу целесообразности наших дальнейших встреч. Я до глубины души оскорблён вашим недоверием и ухожу навсегда.

— Уходите? — удивилась Рафаэлла, и её сердце чуть-чуть дрогнуло, ведь замужество было так близко. Но она была гордой девушкой, поэтому поджала губы и произнесла. — Ну и уходите, прощайте.

— Прощайте, — ответил Буратино, — и прошу вас вернуть мне моё кольцо. И не потому, что мне жалко. Нет, просто это кольцо было символом моей любви к вам. А раз наша помолвка расстроилась… В общем, верните кольцо, раз не доверяете и не любите меня.

И тут сердце девушки дрогнуло уже сильнее, ведь кольцо так удобно сидело на пальце и так шло к её платью.

— Ну, какой вы, право, принципиальный, — произнесла она.

— А как же вы хотели. Вы чуть ли не подлецом меня выставляете, не доверяете мне ни на йоту, не любите меня…

— Я люблю вас, — всхлипнула девушка, которой очень хотелось замуж и которой очень нравилось кольцо.

Буратино почувствовал слабину и в сердце, и в глазах красавицы. Он тут же подсел к ней и со страстью зашептал:

— Сударыня, а уж как я вас люблю! Жизнь без вас не представляет для меня никакого смысла. И мне было бы очень горько потерять вас. Но ваше недоверие ко мне… Оно меня убивает.

Его рука снова поползла по ножке, забираясь всё выше и принося своему обладателю наслаждение.

— Да нет же, я вам доверяю, — произнесла девушка, абсолютно не препятствуя продвижению руки, — просто я волнуюсь.

— Не волнуйтесь, через два месяца вы будете смеяться над своими страхами и волнениями. И будете вспоминать их как романтическое приключение. А я в то время, ваш верный супруг, буду дарить вам кольца, серёжки, браслеты и кулоны каждый месяц. Клянусь вам! — взволнованно шептал Пиноккио, когда его рука поднялась высоко, как никогда. И он уже почти чувствовал свою победу.

— Правда, будете дарить, даже после свадьбы? — содрогаясь от волнения, спрашивала красавица, уже даже и не инсценируя попыток сопротивления.

— Буду-буду, — произнёс Буратино, уже путаясь в завязках женского белья. — Чёрт их дери, конечно, буду. Вот зараза, я же вас люблю больше жизни, — он своими губами впился в её губы и аккуратненько повалил девушку на лавку, одновременно с этим развязывая какие-то бантики на белье красавицы…

Лука не спал, он сидел у костёрчика, укутавшись в одеяло, и читал журнал с картинками под названием «Ваши вожжи», в котором описывались новые коляски, экипажи, брички и лошади. Он курил и ждал Буратино.

А тот появился так неожиданно, что Лука даже вздрогнул:

— Фу ты, чёрт, напугал.

Буратино молча сел у костра и закурил. Крючку он показался грустным, и тот отметил:

— Видать, не вышло?