Тяжкое золото - Александр Михайлович Минченков
– Не надо перечислять требования, я с ними уже ознакомлен, передали мне и экземпляр гарантий выборных, не утруждайте себя, прошу дальше и по порядку.
– Вам, господин Константин Николаевич… – продолжал Баташев.
Тульчинский снова мягко и в угоду своего расположения оборвал Баташева:
– Ой, только не надо употреблять вот это слово – господин. Не люблю к себе такого обращения, мы с вами просто люди, с разницей лишь той, что я государственный служащий, а вы рабочие приисков. Извините, что прервал.
– Уважаемый Константин Николаевич, – поправился Баташев, – вам известен наш быт, условия работы, не понаслышке знаете о хамском отношении служащих к людям. Годами выдерживать всяческие унижения и всё более усиливающийся гнёт, а иначе мы и назвать это не можем другим словом, далее терпеть уже никто не в силах. Мы исправно от зари до позднего времени в шахтах добываем в несносных условиях золото, за счёт нас обогащается товарищество. На тяжёлых работах используются женщины, к обязательному труду привлекаются дети. Что же взамен получаем мы, рабочие этих приисков? Рабское и жалкое существование!
Тульчинский внутренне ощущал: нельзя допустить, чтобы выборные переступили порог эмоционального перевозбуждения, иначе придётся не только их успокаивать, но и затруднятся уговоры в возобновлении работ.
– Ну-ну, голубчик, не распыляйтесь, успокойтесь, успокойтесь, – перебил Тульчинский Баташева. – Я понимаю ваши огорчения, они мне понятны, и мне неприятны факты, которые приходится здесь от вас слышать. Позвольте, скажу я, а после всё обсудим. Хорошо?
Собравшиеся в знак согласия закивали, пристально глядя на Тульчинского.
– Так вот, что вам сейчас доложу, товарищи. Ещё будучи в Петербурге, я уже был в курсе происходящего на приисках. Телеграммы от актива выборных и исполняющего обязанности главного управляющего Теппана показали: забастовка приняла серьёзный оборот, правда, сведения были противоречивы, но тем не менее правление весьма озаботилось происходящим. Прежде чем выехать из столицы, я обратился к акционерам общества с просьбой о возможности в уступке предъявленных вами требований. Мне пообещали, пока я буду в пути сюда на промыслы, правление решит возникшие вопросы. Вчера, а я полагаю, рабочие уже приметили, ко мне в резиденцию прибыли Теппан, окружной инженер Александров, судья Хитун и неизвестные вам господа, это губернские прокурор и полицейский ротмистр. Так вот, не буду от вас скрывать, на совещании шёл разговор о сложившихся между рабочими и администрацией отношениях и обеспокоенностью остановкой шахт. Вы не представляете, с какими усилиями мне пришлось отстаивать выдвинутые вами требования. И тем не менее столкнулся с некоторым непониманием, но мне всё же удалось добиться частичных договорённостей, и мы с вами можем уже чему-то и порадоваться.
– Простите, уважаемый Константин Николаевич, а с какими именно требованиями согласилась администрация? – уточнил Баташев.
Тульчинский перечислил тот перечень, который был озвучен Теппаном при вчерашнем обсуждении.
– Но этого же недостаточно! Это же не все требования! Получается, основные требования вообще остались без внимания! Но они ведь справедливые! – послышались удивлённые и возмущённые возгласы.
– Тихо, товарищи! Успокойтесь. Я всё делал и делаю для того, чтобы все они были выполнены или по крайней мере почти все. Но для этого нужна мне ваша помощь, Да-да, не удивляйтесь, именно ваша помощь, – горячо заговорил Тульчинский, сделав особое ударение на «ваша».
Выборные с изумлением переглянулись.
– И в чём же в таком деле мы можем вам помочь, ведь от нас ничего не зависит? – спросил Баташев.
– А вот в этом вы ошибаетесь, товарищи. Вот здесь как раз вы и можете сами себе помочь, если незамедлительно примите своим активом решение приступить всем и повсеместно к работам.
– Как? – удивился представитель с Александровского. – Это ж невозможно, рабочие не поймут нас, да и без удовлетворения требований мы не можем пойти на уступки администрации. Либо удовлетворение, либо полный расчёт до окончания сезона, чтобы выехать в навигацию.
– Поймите, при ситуации, когда часть требований будут выполнены и все рабочие выйдут на работы, то с возобновлением функционирования шахт мне будет проще договариваться с правлением товарищества об уступке остальных притязаний. Поверьте, это крайне необходимо. Я вас когда-либо подводил, товарищи? – Тульчинский сделал особое ударение на поставленный вопрос.
Присутствовавшие замолчали, каждый осмысливал слова окружного инженера. Вопрос был озвучен неожиданно и прямо, и все знали: Тульчинский, пожалуй, почти единственный человек, который на здешних промыслах старался в том или ином случае быть на стороне рабочих. И дилемма застала всех врасплох.
– А что, мужики, может, действительно возобновить работы и проще будет Константину Николаевичу договориться с властями, – нарушил тишину рабочий Степанюк. – Часть же забот удалось решить.
– Может, и так, может, и корень есть в том, – засомневался кто-то из выборных.
Тульчинский поймал перелом в рабочих и поспешил подогреть их настроение:
– Только уж, товарищи, нужно это сделать незамедлительно, по крайней мере через день-два, поскольку мне с моим коллегой Александровым необходимо время обследовать шахты после их остановки. Возобновление работы шахт – это поступление денежных средств, которые крайне необходимы и компании и вам трудящимся. Акционеры сделают выводы: раз рабочие удовлетворены частью исполненных просьб и вышли на работы, то правление и остальные ваши требования непременно выполнит.
– Знать, так вернее будет, а то страдаем сами, страдают семьи, и топчемся на месте, а там видно будет, – снова высказался Степанюк.
– Я тоже за такое мнение, ведь и лучше нам станет, хлопот меньше, – поддержал Еремеев Степанюка.
После небольшой заминки, Баташев возмущённо и резко высказался:
– Что же это получается, товарищи?! Это получается, мы сегодня станем перед администрацией на колени, выйдем на работы без удовлетворения требований, а завтра нагадим сами себе! Что же мы за выборные такие, коли даже таким активом не можем единодушно держать слово от всех рабочих! Да нет же веры этому Белозёрову, нет веры всем, кто за его спиной стоит! Выйдем, заработают шахты, а мы как были в ярме, так в нём и останемся!
– Это уж точно, как пить дать останемся, да ещё и в загон попадём, тогда уж мало не покажется, – вставил Угрюмов. – Научены, ох, как научены, веры нет этим Теппанам!
Подзаходникова слова товарищей тоже тронули за душу, он слушал Тульчинского и не мог понять, каким это образом окружной инженер, зная, что собой представляют власти промыслов, предлагает пойти на малые уступки, не получив взамен того, что могло бы в корне изменить жизнь рабочих к лучшему.
– Прав Баташев, и прав Угрюмов, и я
