Парус манит ветер - Олег Михайлович Солдатов
Ну хоть в том моя заслуга, что я эту гниду убрал, скольким людям здоровье и жизнь, можно сказать, по сути спас. Это ж не все, такие как я, крепкие. Некоторые так просто умирают, когда им грубостей наговорят и с работы вышвырнут ни за что. Сердце прихватит, и привет… А люди полжизни отдали профессии, а их как шваль какую – пшел прочь, не нужен больше… Так ведь тоже нельзя…
Прошел еще год. Поставили и отыграли «Ревизора», безжалостно отредактированного стариком. Первые спектакли играли рекордным составом: с Почтмейстером, Земляникой и даже чуть ли не с Бобчинским и Добчинским, правда, в одном лице. Городничего играл сам старик. Но как водится, по злому року, актеры стали куда-то пропадать, разъезжаться, разбегаться, так что вскоре остались четыре главных персонажа. Когда же испарилась Анна Андреевна, старик придумал «Ревизора» на троих.
– На троих будем играть! – не унывал он. – Подумаешь! Там ведь главных трое: папа, жених и дочка! История любви! У них ведь любовь, старик! Понимаешь? Они ж влюбились!.. Дело молодое…
Но, как выяснилось вскоре, о любви мечтала и Марья Антоновна. Она вдруг укатила в Питер к неведомому жениху, где кипела страстью, не собираясь возвращаться. Играть «Ревизора» вдвоем казалось совсем трудновато.
И еще пролетел год. Однажды юноша заглянул в подвал навестить старика.
– А-а, заходи, заходи, дорогой. Дай я тебя обниму. – Старик поднялся навстречу. – Ну, проходи, проходи, присаживайся… чай-кофе наливай, печенье вот…
Юноша вынул из пакета бутылку коньяка, закуску.
– У-у! Пируем! – обрадовался старик. – Двойной праздник сегодня… – Старик вынул рюмки из ящика письменного стола. – На вот, сполосни, если нетрудно.
Пригубили коньяк.
– А у нас новости… – сообщил старик, ставя рюмку на стол. – Важные новости… Новый этап в жизни, так сказать… Слушай, расскажу тебе все по порядку… Вчера Варвара звонит мне и к себе вызывает… А я ей уже говорил, что меня в тот же день, в который звонишь, вызвать нельзя, меня можно вызвать только на следующий… Думаю: «Чего этой падле от меня понадобилось? Все отчеты я ей еще на той неделе сдал, планы составил. Чего ж ей, подлюке, еще надо?» Пробую разведать по телефону, спрашиваю вкрадчиво: «Что случилось? Что за срочность такая?» Она говорит: «По телефону нельзя, приедете, тогда и расскажу». Голос грустный. Думаю: «Ужель стряслось что? Или еще чего похуже?» Ну, в общем, приезжаю к ней на следующий день. Она сидит вся серая, глаза грустные, не орет как обычно. Бывало зайдешь к ней, так сразу ор, а тут притихла… Уж сколько раз я ее удавить мечтал, казалось, вот еще раз она гавкнет, пасть свою раскроет, и удавлю прямо тут, в кабинете, не посмотрю ни на что… и меня оправдают. Но она, правда, всегда как чувствовала, чутье у нее бешеное, она ж, как и я, тигр по гороскопу… всякий раз вовремя останавливалась. А тут глянул на нее, даже жалко стало. «Что случилось, – спрашиваю, – Варенька? Какие напасти? Может, помощь какая нужна?» Она говорит: «Все уж, ничем не поможешь…» – «Да что стряслось? Рассказали бы… Вместе что-нибудь придумаем». Она вздыхает: «Не придумаешь тут ничего… За нас уже все придумали. Закрывают нас…» И тут она произносит это страшное слово. Знаешь, какое? Не знаешь… А-а, то-то же. – Старик торжество откинулся на спинку кресла. – Оптимизация!.. Ты и не слыхал такого, небось? Ну да, счастливец… Я говорю: «Как так закрывают? Не может быть!» А сам думаю: «Чего-то она хитрит. Чтоб Варю и закрыли! Да она к любым начальникам двери ногами открывала! Да у нее кругом кум и сват. Она ж всех знает, со всеми пила, если чего не больше. Эге, – думаю, – видно, тут какой-то хитрый маневр, чтоб дедушку надуть, документы у него стребовать и подвал захапать». Она ж на него давно зуб точит, чтоб тут платные студии устроить, танцы-шманцы завесть, чтоб те, кто ходют, все сами оплачивали… Но оказалось, нет, не угадал. Промахнулся… Бумагу мне протягивает. «Нате, – говорит, – читайте…» Читаю, действительно закрывается клуб, вообще упраздняется, а помещения, все какие есть, велено передать Дому моды. Это где эта, как ее, ну не припомню сейчас, по ящику частенько мелькает… Спрашивается, зачем ей наш подвал? Какую с него можно пользу поиметь? Выставку здесь открыть? Так много не вывесишь, две стены всего по десять метров, потолки низкие, свет не выставишь… Чего они тут собираются устраивать? Склад разве что? Подсобку… Будто у них места мало!.. А в клубе, на Пречистенке, там сцена, там зрительный зал, это им зачем? Показы устраивать? Это, как его, фэшн-шоу? Дефиле? Да?.. Ну да пес с ними!.. Одним словом, оптимизация!.. Слово какое хорошее нашли. Просто музыка и смыслу в нем уйма!.. Варя говорит мне: «Вот вам уведомление…», – и листок мне протягивает. А там все четко прописано. «В связи с ликвидацией государственного клуба…» и все такое прочее… Ну, давай по глоточку… за встречу…
Выпили по глоточку.
– А по закону они ж уволить просто так никого не могут, – продолжал старик. – Они мне должны предложить работу, правда, я на нее скорее всего не соглашусь, ежли, скажем, дворником – конечно, я откажусь. Оно мне надо? Вот тогда они меня с чистой совестью, с ветерком, со свистом на улицу вышвырнут. Я спрашиваю: «Что, только меня увольняют? Или и вас тоже?» Все никак поверить не могу. Она говорит: «У меня такое же уведомление, как у вас… Всё, соколы, отлетались… По всей стране велено работу с населением прекратить, все клубы, все кружки, все студии бесплатные, народные театры и прочее, все закрыть. А ключи передать, кому скажут». Понял? Всё! Не надо с населением культурой заниматься, хватит!.. Детишек не надо учить рисовать, лепить, танцевать. У кого деньги есть – нанимай учителей, Петипа всяких, Шишкиных, Чайковских – и пусть они богатых отпрысков обучают, а у кого денег нет – свободен… Ну это ладно… Ты представляешь, скольких педагогов – на улицу!.. Это ж по всей стране. Тысячи и тысячи… Оптимизацией это теперь называется… Я говорю: «Варенька, это ошибка, это с их стороны глупость большая, это они чего-то не понимают, – говорю. – Надо письма писать в вышестоящие инстанции… Ведь это невиданная вещь… Годами система складывалась, чтоб детишки не пили-курили-кололись, а хоть чем-то приличным занимались бы… Чтоб люди после работы не водку пьянствовали и не грабили бы
