Парус манит ветер - Олег Михайлович Солдатов
В четверг старик и юноша встретились у Белорусского вокзала.
– Тут недалеко, на улице Правды они находятся, – сказал старик. – Пойдем потихоньку.
Юноша нес гитару, старик курил на ходу, держа юношу под локоть.
– Ну, значит, давай сразу уговоримся. Если денег не платят, уходим. Правильно? – Юноша кивнул. – Ну вот, это главное, уговориться надо, чтобы потом не было чего, чтоб не сумлеваться. Пойдем здесь вот. – Они свернули налево. – Видал, чего отгрохали? – удивился старик, кивая на залитое огнями здание. – Раньше тут Дом культуры «Красная звезда» был, а теперь казино… Как называется?.. «Голден пенис», – прочел старик. – М-да… Понимаешь? Голден пенис нужнее теперь, чем красная звезда… так-то вот…
Здание, в котором обитал телеканал «ТЫ-1», походило на заброшенную мануфактуру; широкие темные окна, обшарпанные деревянные рамы; весь в черном охранник на страже… Маленькая юркая девица-администратор проводила их в просторную освещенную комнату, прося подождать. В комнате рядами, как на грядках, скучала дюжина девиц, благоухая на все лады. Томясь в ожидании вечерних вояжей, они точили изящные ноготки, подводили тонкие брови и красили пухлые губки. Телефоны возле красавиц изредка уныло позвякивали, но вскоре умолкали, не удостоенные внимания. Один из них трезвонил особенно настойчиво, явно скандаля и напрашиваясь на неприятности. Приложенная к нему девица недовольно поджала губки, вздохнула «Ах…», оторвалась от складного зеркальца и, сняв трубку, бросила ее на стол.
– Невесты, – шепнул старик юноше, подмигивая. – Целая комната невест. Не иначе как дочки местных начальников. Куда их девать? А тут сиди, ничего не делай, жди жениха… Букет!.. Розарий!.. Оранжерея…
– Пойдемте к режиссеру, – позвала администраторша, вынырнув откуда-то.
В просторном зале уже находились куплетист, сочинявший скабрезные юмористические куплеты про Петровича, танцовщица, исполнявшая стриптиз до определенных границ, и мальчик-виртуоз с аккордеоном… Их пригласили как старика и юношу.
Режиссером оказался высокий молодой человек с крашенными перекисью волосами, припухшим бледным лицом и водянистыми глазами.
– Пойте, – приказал он, когда юноша расчехлил гитару, старик вынул из сумки бубен и откуда-то из-за портьеры на стуле выехал оператор с камерой.
Спели алкашей.
– Нормально, снято, – поморщился режиссер, трогая висок. – Давайте еще.
– А простите, можно задать вам один вопрос? – спросил старик.
– Ну?
– Скажите, пожалуйста, сколько нам заплатят?
– Чего?..
– Я спрашиваю, сколько вы нам заплатите? – повторил старик так громко, что из-за портьеры выглянуло испуганное личико администраторши.
– А вы в какой валюте предпочитаете? – ухмыльнулся режиссер, подмигнув оператору. – Это нам обычно платят…
– Нет, извините. Мы артисты, а артистам принято за работу платить. А бесплатно только кошки… – добавил непечатное слово старик.
Последовала немая сцена, не уступавшая картине из великой комедии. Мальчик-виртуоз еще крепче обнял свой аккордеон и непроизвольно взял торжественный аккорд. Окинув победоносным взглядом обомлевшего режиссера, куплетиста и танцовщицу, старик ринулся к выходу. Юноша поспешил за ним…
– А мы будем сниматься бесплатно! – донеслось до них бодрое заверение куплетиста. Очевидно, от пережитого потрясения он оправился первым.
– Ну и снимайся, – проворчал старик, тщетно пытаясь найти в коридоре нужную дверь и открывая их одну за другой.
Следом за ними в коридор выскочила танцовщица. Она подбежала к старику и схватила его руку:
– Какой вы молодец, – залепетала она. – Я бы сама ни за что не решилась. Вы совершенно правы. Они обнаглели, с этим надо что-то делать… Спасибо вам…
– Ну что вы, миленькая… – улыбнулся старик. – Должен же кто-то им сказать, ежли сами не понимают… Привыкли, что все перед ними стелятся… Пусть теперь знают.
По дроге к метро он торжествующе обещал юноше:
– Можешь мне поверить, у них теперь только и разговору будет, что пришел какой-то старик и выдал им, что бесплатно только кошки…
Через неделю спетую ими песню без всякого уведомления дали в эфир, а еще через месяц телекомпания «ТЫ-1» навсегда сгинула в небытие…
Как-то раз, когда по обыкновению сидели в студии, старик рассказывал, пуская клубы сигаретного дыма:
– В театре нищета, фабрика грез, конвейер, денег нет, пальто нет, ничего нет. Всей семьей деньги на пальто мне собирали. Нищета… А тут курсы режиссерские на телевиденье объявили. Стипендия больше моей зарплаты. Ну я и пошел. Думаю, лучше быть режиссером на телевиденье, чем нищим актером в театре… Отучился два года, пришел работать… А что, куда, как? Оборудование новое, свет, люди вокруг незнакомые, да мы – молодые ребята, неопытные. Но там тоже не дураки всем управляли. Каждому молодому режиссеру – опытного оператора. Пожалуйста, учитесь. Я, к примеру, свою первую передачу делал когда, то и не знал, с чего начать, что кому говорить, куда себя девать, все в новь… Растерялся, суечусь, бегаю, то сюда, то туда. А мне мой оператор говорит: «Вы не волнуйтесь, сядьте-ка вон там в сторонке и наблюдайте, а я, – говорит, – все сам сделаю, и все будут думать, что это я ваши указания выполняю». Ну и вот, так и научались все потихоньку, а потом уж я и сам соображать стал, решать художественно. Раз поехали турбину для электростанции снимать в Среднюю Азию, а она, знаешь, турбина эта, таких размеров, что в кадр вмещается с трудом, специальным тягачом ее тащили. А дороги, ты себе представляешь, а в тягаче мощь, как в локомотиве, прет напролом, ну и пыль, грязища… А мне снимать надо, как енту турбину везут. Я говорю начальнику ихнему: «Надо помыть тягач». Он: «Да вы что! Как же помыть! Вы видали, какая махина! Где ж я его тут помою, в степи!» – «Как хотите, – говорю, – только все должно сверкать: и тягач, и турбина, и даже колеса… И диски колесные свежей красочкой покрасьте, чтоб было видно, что советская техника самая передовая». И что ты думаешь, старик? Вымыли и покрасили! Не дай бог, мы потом скажем, что чудо отечественной промышленности, можно сказать, символ совейской
