Ирина Шевченко - Алмазное сердце
Я перехватила рассерженный взгляд наблюдавшей за нами со стороны Яры и будто невзначай сбросила со своего плеча его руку. Но оборотень разгадал мой манёвр, фыркнул и снова обнял, заставляя повернуться к себе.
— Сана, послушай, — начал он негромко. — Это действительно скоро пройдёт — я имею в виду твоё болезненное состояние. Но я не хочу, чтобы ты продолжала изводить себя ненужными мыслями. Ночью всё было… замечательно. Честно. И танцевала ты чудесно.
— Не напоминай, пожалуйста.
— Ты чудесно танцевала, — повторил мужчина, вопреки моей просьбе. — И никто из видевших это никогда не подумает о тебе дурно. Напротив. Может быть, даже… — Он вдруг улыбнулся, словно задумал какую‑то шутку. — Может быть, в Ро–Андире появится новая легенда о прекрасной девушке, победившей в танце юных волчиц и завладевшей сердцами многих волков в один вечер. И матери будут рассказывать детям перед сном, как племянник вожака и славный унери сошлись в поединке за сердце красавицы… А когда встретишь достойного человека, женой которого согласишься стать, можешь и ему рассказать эту легенду: пусть знает, какое сокровище ему досталось.
ДжедРик предложил своё решение Саниной проблемы с обувью: дорвал платье, в котором лекарка танцевала у костров, и пустил его на онучи, плотно обмотав тканью стопы девушки. Пока дэй Энсоре занимался сим благим делом, княжна краснела и бледнела попеременно и с облегчением вздохнула, когда шаман наконец оставил в покое её ноги.
Меня же больше волновала Яра.
Так уж сложилось, что мы с Бертраном были не в лучших отношениях. Дядька многого не мог простить нашей семье: и того, что Ула заняла место его покойной матери в сердце деда, и рождения моего отца, и того, что именно его, Рэйка, младшего сына, появившегося на свет без благословения Создателя, прежний вожак в открытую звал своим преемником… Очень многого. От дядькиной «любви» перепало и мне, просто так, по наследству. Пока дальше насмешек и поддёвок не шло, но то ли ещё будет, если Бер–Рэн обвинит меня в похищении дочери. Нет, поймёт конечно, что Дияра сама виновата — девчонка она всегда была с норовом да с причудами — но шанса отыграться, боюсь, не упустит.
А как выкрутиться ещё и из этой ситуации, я пока не знал.
До города добрались без проблем и довольно быстро: по дороге попалась крестьянская телега, и возница не отказался нас подвезти, даже денег не взял — в качестве расплаты… то есть платы, пришлось слушать рассказ мужика об урожае подсолнечника, окотившихся кролях и бабе–стерве. Зато доехали прямо к дверям трактира, в котором я когда‑то провёл два дня, зализывая раненную и обожжённую уксусом ногу.
Остановившись под прогнившей шильдой, Рик почесал в затылке и обернулся ко мне:
— Надеюсь, ар–дэй Леймс не откажется ссудить старому другу пару сотен грассов? Не хотелось бы коротать время в этом клоповнике, когда тут, наверняка, есть приличная гостиница.
Несколько странное заявление после ночи на сеновале, но дело даже не в этом.
— Не думаю, что ты найдёшь что‑то получше, — покачал я головой. Городок, так и оставшийся для меня безымянным, вряд ли изобиловал подобными заведениями. — Но дэй Селан с удовольствием угостит виконта Энсоре обедом и оплатит ночлег.
— Селан? — переспросил шаман. — И… давно?
— Третий год. Долгая история.
Слишком долгая. Однажды сорвавшись на поиски алмаза, я рассчитывал управиться в несколько дней, а не хватило и нескольких лет. Но я не собирался рассказывать о своих проблемах Ричарду. Главное он уже понял: моё прежнее имя осталось в прежней жизни — Джед Селан к вашим услугам. Даже отец уже привык и не путается, подписывая конверты с редкими письмами: так они скорее настигнут адресата и не затеряются в пути, разыскивая запропавшего где‑то завсегдатая светских приёмов, картёжных клубов, винных погребков и дамских спален Джеда Леймса. Что при этом думал мой почтённый родитель, оставалось секретом, моих свобод он не ограничивал никогда и ни в чем, но с недавних слов Улы я знал, что его тревожила моя «безответственность», и он имел планы моего возвращение на путь истинный…
— Так идём? — Подтолкнул меня Рик: я выпал на несколько минут из реальности, размышляя, насколько чужие замыслы не вяжутся с моими, и как это может осложнить жизнь.
— Идём. Дэйни, прошу вас.
Задумчивая едва ли не больше моего Лисанна и Яра, безуспешно пытавшаяся всё это время испепелить не замечавшую её княжну взглядом, прошли в распахнутые двери трактира. Я сразу же взял комнаты, пока две с двумя кроватями в каждой, хоть и предполагал, что девушки не захотят провести ночь вместе — по крайней мере, одна из них. После, как и обещал Ричарду, заказал обед.
На меня в одночасье навалилась куча проблем, среди которых новые туфли для Саны были наименьшей, но я и с этим не готов был справиться. Разузнал у трактирщика адрес сапожника, но был сразу предупреждён, что мастер в городке на данный момент всего один, готовых изделий не держит, а заказ выполняет не меньше чем за седмицу. Тут же опустились руки.
На счастье, Рик оказался проворнее — купил у одной из служанок старые деревянные башмачки, самолично отмыл их с мылом, высушил и преподнёс в подарок босоногой княжне. Лисанна зарделась, словно унери предложил ей кольцо с бриллиантом, а в придачу — руку и сердце, но дар приняла.
Что ж, одной проблемой меньше.
А от остального хотелось бежать, сломя голову.
Злополучные бумаги нэна не забыла, сунула в узел вместе с вещами и деньгами, но не хотелось к ним даже прикасаться, не то что снова голову ломать над их смыслом. Алмаз был где‑то далеко, в лучшем случае в сейфе маркиза Ликона, в худшем успел опять сменить владельца, но, судя по моему самочувствию, не угодил повторно к гранильщику, и пока я решил удовольствоваться этим. Сана и Яра? Девушек не мешало куда‑нибудь пристроить, в идеале — вернуть любящим отцам, но в случае с первой я опасался за её жизнь, а со второй — уже за свою.
Ричард пытался отвлечь меня от моих бед, рассказав о собственных. Оказалось, унери сбежал в Ро–Андир в момент, когда одна его пассия почти застукала его с другой. Кроме того ещё две девицы страстно желали затащить его к алтарю, а отец подбросил третью кандидатку. Многие родители схожи как в своём стремлении осчастливить наследников, так и в методах достижения сей благой цели, и в чем‑то они, должно быть, правы. Я сказал об этом шаману, чем неожиданно ввёл приятеля в состояние полного уныния. Его хандра передалась и нашим спутницам, не желавшим остаться наедине в своей комнате, а оттого оккупировавшим после обеда наши с Риком кровати, забившись по углам и не глядя друг на друга. Продолжать разговор при девушках было уже невозможно, и мы с унери сперва перешли на какие‑то общие темы, а после и вовсе умолкли. Так мы и просидели до вечера все вчетвером, в молчании, в тоске, в полнейшей апатии…
