Ирина Шевченко - Алмазное сердце

Оказалось, Яра перебралась через тихо сопящую целительницу, отпихнула ту поближе к Рику и умостилась на моей груди. Мало её дядька Бертран порол!

Я скинул с себя бесстыжую девчонку, дождался пока смолкнет недовольное сонное мычание, и от греха подальше перебрался поближе к двери. Представил себя в волчьей шкуре, свернулся на земляном полу и снова уснул

Мне снился удивительный сон: круг огня, чужие незнакомые танцы, красавец–шаман в золотом сиянии тёплых искорок. А потом я сама танцевала, ведомая странным, неведомым доселе чувством…

Ясная ночь, раскинувшая над головой звёздный шатёр. Отблеск пламени в глазах стоящего передо мной мужчины. Звенящая тишина после радостного гама. Руки, обнимающие меня с нежностью.

— Джед, — прошептала я и, пользуясь тем, что это всего лишь сон, прижалась к нему сильнее.

— Рик, — поправил он.

— Рик, — согласилась я, обнимая его за шею.

Не совсем так, как было в моем сне, но тоже хорошо.

Его губы легко коснулись моих…

— Рик?! — я открыла глаза.

— Я так и сказал, — усмехнулся волк, на котором я практически лежала.

Создатель всемогущий, это не сон!

Проснулся я от истошного женского визга. Тут же вскочил и едва не был сбит с ног ринувшейся к двери Лисанной. На счастье лекарка затормозила в шаге от меня, опять взвизгнула и бросилась в обратную сторону.

Возможно, она так и носилась бы кругами по небольшому сараю, не найдись в углу ведущая наверх лестница. И в следующие полчаса мы с Риком гадали, как снять некстати проснувшуюся и ещё более некстати протрезвевшую Сану с ветхой крыши, чудом не проломившейся под ногами девушки.

— Плачет она там, — радостно сообщила взобравшаяся на лестницу Яра. — Горько так. Говорит, что она — падшая женщина и позор семьи. А что такое «падшая женщина»?

— Точно не Сана, — уверил я наглую девчонку. — А ну спускайся оттуда!

— И не подумаю. Тут интересно. Вот! Теперь она причитает, что ни один порядочный человек её не то что в жены, даже в содержанки не возьмёт.

— У порядочных людей не бывает содержанок, — проворчал я себе под нос.

— Да? — удивился моим словам Рик. — Жаль.

— А теперь она в монастырь собирается! — Счастью Дияры не было предела. — Потому что все глазели на её ноги.

— Глазели? — прокричал я нарочито громко в надежде, что на крыше меня услышат. — Никто и не думал. Ричард, ты глазел на её ноги?

— Конечно, нет! — подыграл мне шаман. И добавил тише: — Хотя было на что.

— Помолчите там, — шикнула на нас Яра. — Не разобрать ничего… О! О–о? Убивается из‑за того, что с Риком целовалась…

— Что? — строго воззрился я на унери. — Ты её целовал?

— Почти, — сознался тот.

— Почти? — усомнился я.

— Ну… почти почти. Ты лучше думай, как будешь доставать своё сокровище, а не то на самом деле получим сейчас падшую женщину. И падёт она одному из нас на голову.

Я даже догадывался, кому именно: не верилось, что в этот раз Создатель обделит меня милостью своей.

— Слезай! — прикрикнул я на Яру. — Немедленно.

Обернулся к насторожённо поглядывающему на потолок Рику.

— Прогуляйтесь пока оба… Да хоть вокруг сарая. Мне нужно сказать Сане два слова.

— «Будьте моей женой»? — с ухмылкой предположил шаман. — По–моему, это единственное, что может её сейчас успокоить — спасёшь её доброе имя и всё такое…

— «Будьте моей женой» — уже три слова. А я приготовил лишь два. Уведи Яру, пожалуйста.

Дождавшись, пока Рик утащит сопротивляющуюся девушку «на прогулку», и убедившись, что они отошли достаточно далеко, я осторожно поднялся по шаткой лесенке, выглянул на крышу и, как и обещал унери, негромко сказал всхлипывающей княжне два слова, заставившие её позабыть обо всех этих глупостях вроде разорванного подола, плясок у костра и поцелуев.

Всего два слова:

— Людвиг Менно.

Ула обо мне не забыла, дала с собой новое платье взамен рваного, и, переодевшись, я почувствовала себя немного лучше. Совсем немного: голова болела, желудок скрутило в узел, тело бил озноб, а стоило вспомнить все подробности минувшей ночи и пробуждения, и меня бросало в жар. Но Джед прав, всё это мелочи в сравнении с нависшей над нами опасностью.

— Обуви, извини, нет, — вернулся он от хозяйского дома к скамейке под липой, где я присела подальше от Рика и невесть как оказавшейся здесь Яры. — Хотел у хозяйки башмаки купить, но у неё ножища — у мужа и то меньше.

— Ничего страшного. Мне… Мне и так… — Как я ни старалась, голос срывался на жалобный плач.

— Доберёмся до города и купим тебе новые туфли, — закончил метаморф. — И платье, самое красивое. Шляпку, чулки, перчатки — что там ещё нужно прекрасной дэйни?

Он говорил со мной ласково, как с ребёнком, и от этого ещё больше хотелось разрыдаться, но я смогла взять себя в руки.

— Благодарю вас, дэй Джед, но туфель вполне хватит.

Волк посмотрел с недоумением, прищурился, словно искал шутку в моих словах, а поняв, что я вполне серьёзна, вздохнул.

— Не стоит всё усложнять, дэйни Лисанна. Но если такова ваша воля…

Я всё же всхлипнула и замотала головой:

— Нет. Прости, я…

Всё так перепуталось в эти несколько дней, что я уже и не знала, как должна себя вести, что говорить и что делать. На миг подумалось даже, насколько проще было бы мне оставаться послушной дочерью, вернуться после выпуска в Уин–Слитт, выйти замуж…

— Я могу понести тебя до дороги, — предложил мужчина. — А там дождёмся какой‑нибудь повозки, чтобы ты не сбивала ноги.

— Спасибо, но это не обязательно. — Я покраснела и отвела взгляд. — Мне не в новинку ходить босой.

— Да? — заинтересовался Джед, опускаясь на скамью рядом, и я смущённо отодвинулась на краешек. — И часто сиятельная княжна устраивает прогулки в селянском стиле?

— Каждое лето, когда бываю дома. Папа родом из Селстии, приехал в Вестолию лишь за два года до моего рождения, и порядки в поместье такие же, как были у него на родине — всё по–простому…

— Как у нас, — усмехнулся волк.

— Не как у вас. Совсем. — Я по–прежнему не смотрела ему в глаза. — Но крестьяне не удивляются, когда встречают на лугу босоногую княжну.

Как прекрасно было бы оказаться сейчас там! Но тот страшный человек, если он придёт за мной, если придёт в наш дом, то будет… как с Мартой…

— Ты дрожишь. — Джед обнял меня, и я задрожала ещё сильнее. — Всё ещё нездоровится?

— Да, немного, — пролепетала я, в который раз заливаясь краской стыда. Такта дэю Селану не занимать, но подоплёка вопроса была очевидна: в одиночку опустошённая мной фляжка Улы и последующее неподобающее поведение. — Скоро пройдёт.