Елена Сантьяго - Летящая по волнам
Задыхаясь, Анна проснулась. Кошмар тяжелым каменным жерновом давил ей на грудь. Она часто видела этот сон. Первое время – почти каждую ночь. Только в последние недели Гарольд стал ей сниться реже. Анна уже давненько не видела этого кошмара. Она связывала это с тем, что покинула Саммер-хилл. Чем дальше она от него удалялась, тем меньшую власть над ней имели сны. Решение уехать оттуда было правильным! «Почему же мне каждый раз так настойчиво приходится убеждать себя в этом?» – задала себе вопрос девушка. Вдруг Дункан проснулся и привлек к себе ее внимание.
– Анна, – пробормотал он сдавленным голосом. – Корабль… Мои люди… Господи, у меня гудит голова! Где Джон?
– Он все исполняет как нельзя лучше, – заверила капитана Анна, хотя понятия не имела, как все обстояло на самом деле. Она не знала даже, как долго проспала. – Джон принял командование на себя и сейчас заботится о том, чтобы мы живыми прибыли на место.
Она поднялась с пола и осмотрела Дункана. Капитан выглядел ужасно. Лицо под темной щетиной покрылось мертвенной бледностью, глаза глубоко ввалились в глазницы.
– Джон обо всем позаботится, – повторила Анна. – Мы ускользнули от голландцев и сейчас плывем вперед. Наверняка «Элиза» скоро доберется до английского побережья. Ты ранен, но рана на плече едва ли тяжелее той, которую ты получил во время шторма в прошлом году. Рана на голове тоже неглубокая. Я ее зашила.
– Что за черт…
Дункан заметил, что рядом с ним лежит Фелисити. Она по-прежнему спала – действие снадобья еще не закончилось. Обессиленный капитан пытался встать. Анна остановила его.
– Фелисити ранена, Дункан. Осколок вонзился ей в бок. Я перевязала ее, но Фелисити потеряла много крови, ей нужен покой.
– Дай мне встать, я пойду на нижнюю палубу. Мне хватит и гамака.
– Нет, так дело не пойдет. Вы оба тяжело ранены и должны лежать на удобной постели. Сейчас не до чрезмерной деликатности и щепетильности. Кровать достаточно широка для двоих. В конце концов, я каждую ночь сплю на ней вместе с Фелисити. Твои люди притащили тебя и Фелисити в каюту, и ты останешься здесь и отдохнешь. Хотя бы еще несколько часов. Иначе есть риск, что рана снова начнет кровоточить.
– У тебя хорошо получается раздавать приказы.
Дункан мрачно взглянул на Анну, а потом его стошнило. Девушка подставила ему заранее приготовленную кадку. Когда желудок Дункана освободился от остатков пищи, капитан застонал и опустился на кровать.
– Проклятье, что со мной? Отчего меня тошнит?
– Когда мачта сломалась, ее обломок упал тебе на голову, – Анна постаралась не засмеяться, – и теперь ты в полной мере сможешь ощутить, что такое морская болезнь.
С мрачным выражением лица Дункан отодвинул от себя кадку, а потом откатился как можно дальше от Фелисити.
– Как у нее дела? – поинтересовался он.
– Мне удалось остановить кровотечение, но рана глубокая, – вздохнула Анна. – Я не лекарь, мои знания и умения ограничиваются тем, чему меня научила мать и что я подсмотрела у цирюльника, когда он пользовал больных или раненых рабов и батраков. Швы на раны я накладываю совершенно обычные, а маковое молочко, которое я варю, снимает боль. Большего я сделать не могу.
Девушка удрученно замолчала и затем добавила:
– Может, человеку, который лучше меня владеет искусством врачевания, и удалось бы спасти жизнь Питеру.
– Не выросло еще такой травы, которая помогла бы от кровохарканья. Нужно молиться, чтобы у остальных не началась такая же хворь.
– Пока на борту еще никто не кашляет.
– Будем надеяться, что так будет и впредь.
Нахмурившись, Дункан осмотрел дыру в потолке каюты.
– Это торчит верхушка мачты? Внутрь попадают капли дождя. Нам нужно как можно скорее добраться до ближайшей верфи.
– Сначала ты должен выздороветь.
Капитан хотел что-то возразить, но его снова вырвало. Наружу не вышло ничего, кроме слизи и слюны. Кряхтя, Дункан вновь опустился на кровать. По выражению его лица было видно, что он не слишком-то обращает внимание на свое жалкое состояние.
– А что, если выпить немного рома? – проворчал капитан.
– Нет, спасибо, я его не переношу.
– Не тебе, а мне.
– О, конечно. Я достану для тебя немного рома на камбузе.
Анна подошла к двери.
– И скажи коку, чтобы он выдал людям дополнительный паек. Они натерпелись страха и заслужили немного выпивки.
– Слушаюсь, капитан.
Анна с облегчением улыбнулась. Она поспешила выполнить его приказание. Голос Дункана звучал уже почти так же властно, как раньше. Похоже, ему не понадобится много времени, чтобы восстановить здоровье. Оставалось лишь надеяться, что они преодолеют оставшийся до Англии путь без происшествий. Идя к камбузу, Анна тихо читала молитву.
17
Элизабет удобно устроилась в гамаке, который Олег повесил между двумя пальмами. После недавнего дождя природа сияла свежими красками. Теплый ветер быстро высушил влагу, и после обеда солнце блестело золотом. Широкое море было темно-синего цвета – на такую сверкающую роскошь невозможно было насмотреться. Легкий бриз покачивал пальмовые ветви над головой Элизабет. Восточный ветер гнал по лазурному небу белоснежные обрывки облаков.
До ее слуха долетел детский смех: Джонни весело играл с Сидом на песке. Малыш любил уродливого беззубого моряка, который все время шутил и придумывал новые игры, чтобы развлечь мальчика. Сид смастерил для Джонни примитивную маленькую удочку, на которую вдруг клюнула настоящая рыба. Малыш сначала ликовал, но потом стал громко всхлипывать, когда понял, что рыба умрет – ее собирались приготовить на костре. Однако Сиду пришлось спрятать нож и бросить рыбу обратно в воду, пока та еще жива.
Элизабет услышала его слова:
– Когда-нибудь ты научишься ловить и убивать рыбу. Только мертвую рыбу можно съесть, – подытожил Сид. – По крайней мере, в большинстве случаев. Я уже несколько раз ел рыбу живьем. Один раз мы просто умирали от жажды. Это случилось году в сорок третьем. Шесть недель без капли пресной воды. Остались лишь солоноватые остатки в бочках. У меня язык пересох. Ром тоже давно весь вышел. Большинство из нас уже хотели пить морскую воду, что неминуемо привело бы к гибели. Мы закинули сети. Кроме того, оснастили крючками веревки. И утром нам улыбнулась удача: клюнул большой тунец, громадное чудище в два раза больше моего роста. Ах, да что я говорю – в три раза! Мы затягивали его на борт вдесятером, вот сколько силы понадобилось, чтобы вытащить его из моря! А потом тунец лежал на палубе и трепыхался. Джим – так звали нашего тогдашнего кока, сейчас его уже списали на берег – вонзил в рыбу нож по самую рукоятку. Он точно знал, куда нужно бить. Джим хотел достать печенку, и, пресвятые небеса, он вырезал ее. Мы все получили по куску и проглотили ее сырой. Рыба еще долго трепыхалась, пока мы жрали ее печень.
