Толчки - Марат Дроздов
Когда мы были на пролете между вторым и третьим этажами Андрей остановился. Он выудил из заднего кармана тот же маркер и написал под стеклом в пролете: «Открой окно!» и нарисовал три стрелки, указывающие на это самое окно. Я было хотел подняться наверх, но рука Андрея остановила меня.
– Стой, – сказал он. – Что-то здесь не то. Подожжем здесь.
Я пожал плечами: «Как скажешь». Андрей достал зажигалку и повторил действие, которое делал в подъезде на Рубиновом проспекте. Когда из «трубочки» повалил дым, он, поднявшись на две ступеньки, мягко подкинул ее на пол лестничной клетки. Она упала и откатилась к стене. Затем он взял у меня колонку и тем же движением отправил ее на этаж. «Уходим», – сказал он нервно и слегка толкнул меня в направлении лестницы. Я уже спустился на второй этаж, когда почувствовал, что Андрея рядом нет. Обернувшись, я увидел, как он что-то пишет на стене, рядом с надписью «Открой окно!». Когда он закончил и отошел, мне открылась надпись: «В этом виноват ваш сосед из 12 кв.», написанная немного кривым почерком. Андрей посмотрел на меня, как на умалишенного: «Быстрей! У нас времени нет!», – яростным шепотом сказал он. Лестница, в это время, начинала заполняться дымом. Мы побежали вниз.
– Да что случилось? – спросил я на бегу.
Во мне начала скапливаться нервозность. Андрей не ответил. А мне на ум пришли слова Юры.
«РедРайт крышуют чертовых японцев. Если мы что-нибудь сделаем японцам, то потом нам стопудово прилетит что-нибудь от правых»
«Обычно, на забивы приходят с голыми руками, но эти приходили с дубинками и кочергами.
Вот почему мои плохие мысли сбываются чаще, чем хорошие? Что за вселенская несправедливость? Андрей открыл входную дверь и замер на пороге. Я выглянул из-за его спины. К подъезду, с той же стороны, с которой пришли мы, шло несколько парней. Только если мы шли по тропинке, то они шли прямо по дороге, не боясь, что их собьют. Я смотрел на них буквально секунду, но успел слегка разглядеть их одежду. Она состояла из белых кроссовок, джинсов, черных свитеров с чем-то красным на правом рукаве. Держат ли они что-то в руках, я заметить не успел. Андрей молниеносно закрыл дверь и, развернувшись, прошел мимо меня. Я последовал за ним.
Справа от лестницы, что вела к квартирам первого этажа, была стена, а вот слева была решетка. Эта решетка упиралась в железную дверь, закрытую на чуть ли не амбарный замок. Андрей, поднявшись на пару ступенек по лестнице, стал лезть между прутьями решетки. Благо, расстояние там было не таким большим, а Андрей был достаточно тощим, чтобы там пролезть. Когда все, кроме головы, было там, он посмотрел на меня и яростно прошептал: «Быстрее! Лезь за мной!». Меня долго уговаривать не пришлось. Сначала я спустил ему пакеты с «игрушками», затем полез сам. Когда я засунул в просвет между прутьями одну ногу, до моего слуха донесся уже знакомый мне звук сирены. Только в этот раз он был громче, потому что я находился гораздо ближе к источнику шума, чем в прошлый раз. Протискиваться через решетку оказалось несложно, но когда мне осталось протиснуть только голову, я повернул ее набок. Прутья проехались по моим ушам, сбив с них очки. Я и забыл про них! Уши мои запылали. Но это было еще не все. Вслед за очками на ступеньки полетела кепка. Я протянул руку, чтобы ее забрать и в этот момент раздался еле слышный звонок домофона. Это не был звук открытия двери, а лишь звук звонка. Я, которого и так трясло от оглушительного звука сирены, судорожно схватил кепку с очками, и быстро просунул руку обратно. Как только я это сделал, чья-то рука потянула меня влево. Я чуть не упал, потому что, как выяснилось, стоял на ступеньке еще одной лестнице, ведущей в темноту подвала. Пока схватившая меня за рубашку рука тянула мое тело вниз, я пытался как можно быстрее перебирать ногами, чтобы не упасть. Когда мы оказались в самом низу, я упал на одно колено. А рука Андрея прижалась к моему рту, не давая издать ни звука. И, надо сказать, очень во время, потому что возглас негодования так и норовил сорваться с моих губ. Несколько секунд мы сидели тихо, пока над нашими головами слышались крики и ругательства – жильцы уже повылезали из своих квартир, услышав шум. Затем послышался звук открытия двери. В подъезд ворвались те, кого я узрел пару минут назад.
– Найду – кадыки повырываю, – прорычал один из них, поднимаясь по лестнице.
Судя по тому, как содрогался потолок над нами, они прыгали через ступеньку. По их крикам можно было понять, в какой момент они добрались до третьего этажа. Как только они оказались там, послышался треск и сирена стихла. Тот, что обещал вырвать нам кадыки, сейчас с угрозой в голосе вещал:
– Всем разойтись по квартирам! На дворе комендантский час или вам напомнить, что бывает с нарушителями? – по голосу он был явно взрослее меня и Андрея.
– Парень, так ведь мы не специально, ты же видишь… – ответил ему мужской голос неуверенно.
Послышался вскрик. Как будто кого-то ударили.
– Я в курсе, что это не вы, – ответил вошедший безразлично. – С ними мы разберемся. Ваша задача – сидеть тихо.
– Что же вы делаете! – послышался исступленный женский крик. – Зачем ты ударил моего мужа?!
Теперь я различил звук, чем-то похожий на плевок.
– Идите спать, дамочка. Саня, подойди сюда. Ты их рассмотрел?
– Н-нет, – послышался в ответ робкий голос.
Обладатель этого голоса был, наверное, моим ровесником. Или, может, немного старше.
– Один бросил сюда д-дымовуху, – сказал он, слегка заикаясь. – А п-потом колонку. Но он раз-зговаривал с кем-то. Я т-точно слышал.
По голосу слышалось, что он боялся тех, с кем говорит. И заикался он больше от страха, нежели от проблем с дикцией. Я почувствовал, что рука убралась с моего рта. «Сиди тихо», – услышал я над правым ухом тихий голос Андрея. В подвале было темно, хоть глаз выколи. Единственный свет лился сверху, сквозь решетку, через которую мы и забрались сюда. Я попытался взять пакеты, но Андрей остановил меня:
– Они слишком шумные. Если эти ублюдки услышат нас – то это все. Их как минимум шестеро. Нас двое. Какие у нас, по-твоему, шансы?
– Никаких.
– Правильно. Давай лучше подождем, пока они уйдут. Тогда и мы пойдем.
А наверху, тем временем, диалог уже закончился. Я услышал, как один из пришедших, не
