Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
За всю оставшуюся ночь она не сдвинулась с места, а на следующий день дошла только до ручейка неподалеку, а затем снова улеглась у бурелома. Молниеносного это озадачило. Ему стало не по себе. Загадочное поведение Светлячка его волновало, но к нему вернулась радость прежних дней.
Светлячок снова была его и только его. На следующую ночь она тоже не пошла к хижине, а на волчий вой Молниеносный обратил не больше внимания, чем если бы он раздавался на сотню миль дальше. Охотился Молниеносный один. Он принес двух зайцев и положил их подле Светлячка.
На третий день в серой пелене рассвета он, как обычно, возвращался с охоты из ближайшего леска. Отсутствовал он недолго, но еще издали почувствовал, что под грудой бурелома свершилась какая-то важная перемена. Он приблизился к ней, сверкая глазами, дрожа от охватившего его незнакомого чувства, ибо тайна исчезла, и на него снизошло понимание. Из серого предрассветного сумрака ему навстречу ласково сияли глаза Светлячка, а в ее голосе слышались новые радостные нотки. И перед этим свидетельством свершившегося чуда он замер, словно вырезанная из дерева фигура.
Светлячок вступила в счастливую пору материнства, и дети, которых она произвела на свет, были детьми Молниеносного!
Глава XIX
В лесных чащобах ветер, ласкающий верхушки деревьев, пропоет о том, что в царстве зверей стало одной матерью больше; его ликование подхватят весело журчащие ручейки, и, наконец, сама земля невидимым хором голосов исполнит торжественный гимн. Когда на заре родились детеныши Молниеносного, мир вокруг уже знал об этом. Прямо над входом в логово лесной дрозд так рьяно воспевал рождение новой жизни, что чуть не лопнул от радости. По нависшему над головой Светлячка стволу дерева пробежала в поисках завтрака рыжая белка и остановилась поприветствовать наступающий день; а на востоке солнце развернуло свои ало-золотые стяги, и казалось, весь мир возликовал.
Сердце Светлячка пело новую торжествующую песнь. Она впервые стала матерью, и теперь каждой фиброй своего существа привыкала к новому волнующему состоянию. А душа огромного серого зверя, который впервые стал отцом семейства, отзывалась на это волнение трепетом, похожим на звуки чудесной музыки. Сначала это его изумило. Потом смутило. Весь первый час после того, как ему открылась чудесная тайна, он кружил возле груды поваленных деревьев. Раз пять за это время он подбегал к Светлячку и вдыхал запах крохотных попискивающих существ, которых пока не мог разглядеть. И каждый раз он поднимал голову все выше и убыстрял шаг, а в его глазах все ярче разгорался радостный огонь. Он наконец ощутил себя отцом.
Для него отцовство значило больше, чем для обычного пса, ибо природа устроила так, что волк верен одной подруге всю жизнь. Для Молниеносного, повинующегося этому закону единобрачия, крохотные существа под навесом из поваленных деревьев были плоть от плоти и кровь от крови его, и за них он был готов отдать жизнь, так же как до этого был готов сражаться и умереть за их мать. А потому в моральном смысле Молниеносный-волк стоял выше Молниеносного-пса.
Очень скоро он осознал, что бурелом, под который спряталась Светлячок, – самое важное место на земле, которое никто не должен осквернить, место, которое следует защищать. Именно этот первобытный инстинкт возобладал в нем, когда он в шестой раз вышел из чудесного «гнездышка», образованного вывороченными корнями деревьев. Он обошел всю гору бурелома, теперь уже не настороженно и выжидательно, а смело и открыто. Кто бы ни обитал в ней или под ней раньше, она неожиданно стала его собственностью, и ему почти хотелось, чтобы кто-нибудь попытался посягнуть на его владения – тогда он бы доказал всему живому нерушимость границ своей империи.
Снова, как в ту золотистую ночь, когда он встретил Светлячка, ему до смешного сильно захотелось совершить какой-нибудь геройский поступок, и наконец бушующая в нем энергия нашла выход – он ринулся в ближайшие заросли за добычей. Не успел еще день разгореться, а Молниеносный уже принес подруге трех жирных зайцев. Это в нем вновь заговорили волчьи повадки, и Светлячок, которой пока не хотелось есть, дважды в благодарность облизала его морду своим розовым языком. Хоть она и родилась собакой, но способна была оценить преданность и благородство волка. И она не рычала и не скалилась на него, как обычно делают только что ощенившиеся собаки при вторжении на их территорию другого представителя собачьего племени.
Каждый раз, когда Молниеносный возвращался в логово, она встречала его сияющим взглядом, дрожала от радости и приветственно скулила.
И каждый раз Молниеносный все настойчивее пытался разглядеть, что там – в логове!
Конечно, он и так знал, ведь до него доносились слабые голоски, но в логове царил полумрак, и к тому же Светлячок закрывала щенков своим телом, поэтому он их не видел. Наконец он осмелился осторожно протиснуться чуть дальше, и когда его нос впервые коснулся крохотного мягкого комочка, уютно устроившегося под теплым боком Светлячка, он отпрянул так, как если бы тронул раскаленное железо. После этого он с новым пылом отправился на охоту и добавил к нетронутому подношению четвертого зайца.
Только ближе к вечеру Светлячок вышла из логова, и то только затем, чтобы напиться из ручейка. Еще раз она выходила в сумерках. Всю ночь Молниеносный караулил логово, а наутро снова принялся охотиться. Зайцев в лесу водилось так много, что Молниеносному не составляло труда их добывать, и Светлячок наконец полакомилась свежей добычей. Молниеносный преисполнился счастья – пусть подруга пока не могла ни бегать, ни резвиться с ним, он продолжал выплескивать свою энергию в охоте. Добытые зайцы множились, и скоро у входа в логово высилась целая баррикада из заячьих тушек, а Светлячок сияющими глазами взирала из-за нее на Молниеносного.
А дальше произошло неизбежное. В логове стало отвратительно пахнуть. Вонь все усиливалась, и на пятый день, возвратившись с охоты с очередным зайцем в зубах, Молниеносный застал подругу за «уборкой». Светлячок вытащила из логова одного за другим девять дохлых зайцев и зарыла их в сухой листве и дерне на приличном расстоянии от «дома».
В один из следующих дней вернувшегося с охоты Молниеносного
