Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Снова пустившись в путь, ни Молниеносный, ни Светлячок не заметили, что мир вокруг медленно, но неуклонно меняется. Звезды потускнели, уменьшились и не горели ярко, а светили ровным, приглушенным светом. Загадочное свечение посередине неба постепенно бледнело. Больше не удавалось охватить взором далекие пространства, ибо путешественники достигли границы загадочного «промежуточного мира» – полосы вокруг полюса, где долгая полярная ночь плавно переходит в день, освещаемый скупым северным солнцем. С каждым часом этот переход становился все заметнее – звезды одна за другой гасли и исчезали.
Молниеносный и Светлячок еще дважды спали, а затем звезды совсем пропали с небосклона, и мир погрузился в серую сумеречную мглу. Прошли еще день и еще ночь, и, когда Молниеносный со Светлячком проснулись в четвертый раз, их взорам предстало грандиозное зрелище – из-за края земли показалось солнце. Пока это было всего лишь сияние – багряный отсвет, будто где-то за далеким-далеким холмом разгорелся огромный костер. Сердца обоих радостно затрепетали. Они поняли, чтó это значит, и оба замерли от ощущения торжественности момента.
«Костер» разгорелся ярче, а потом потух так же неожиданно, как и появился. Еще какое-то время его отблеск не сходил с небосклона, и так же не убывала радость в сердцах Молниеносного и Светлячка. Они позабыли про усталость, стертые в кровь лапы и голод. Солнце! Они увидели солнце впервые за долгие месяцы, и внутренне ликовали, подобно слепцу, вдруг увидевшему свет. То был пусть и десятиминутный, но день после ночи длиной двадцать три часа и пятьдесят минут.
Они бодро потрусили в ту сторону, где скрылось солнце. Светлячок сама поймала большого белого зайца. Вскоре Молниеносный убил еще одного. Они с жадностью съели свежее мясо, но устраиваться на ночлег не стали, а продолжали путь всю эту долгую новую ночь, так непохожую на ночь у скованного льдами моря. Здесь луна светила издалека и почти все время пряталась за облаками. Через тридцать миль Светлячок не выдержала и свернулась клубочком на снегу. Было уже не так холодно – восемь-десять градусов ниже нуля. Утомленные путники уснули.
Светлячка разбудил Молниеносный – он выл так, как никогда раньше. Светлячок открыла глаза и приподняла голову. Прямо в глаза ей светило солнце. Не далекий его отблеск, а настоящее солнце. Оно не грело, но при одном только виде его блистательного великолепия по жилам всякого живого существа разливалось тепло. Солнце висело в небе подобно гигантскому шару, полыхавшему холодным огнем, и то был шар чудовищных размеров. Ни Молниеносный, ни Светлячок никогда не видели такого громадного солнца. Оно не поднялось полностью из-за горизонта, но почти полчаса над землей видна была его часть. А когда шар исчез, в небе остался его отблеск, так что новый день продлился уже полтора часа.
Мир снова изменился. Вокруг были уже не те Бесплодные Земли, что на пятьдесят миль ближе к побережью. Тут и там виднелось редкое мелколесье. Можжевельник и лиственница тундры уступили место темным и голубым елям, те вскоре стали перемежаться осинами, соснами Банкса, купами берез и пихтачом. В следующий раз Молниеносный и Светлячок обустроили лежку около густого хвойного подлеска. С этого времени ночь каждый раз убывала, а день прибавлялся. Сплошные заросли кустарников перешли в то, что называется мисти кус – «чахлый лес», и деревья становились все выше и выше, пока наконец Молниеносный не понял, что он очутился в новом для него мире и что мечта его почти сбылась.
В этом лесном краю уже Светлячок ободряла его и помогала чувствовать себя увереннее в незнакомой обстановке. Дитя полярных пустынь, монотонный пейзаж которых не нарушали ни лесок, ни болотце, Молниеносный несказанно всему изумлялся. Светлячку же здешние места напоминали ее родной край. Неожиданно они набрели на лося – огромного зверя с крупными рогами в пять футов длиной, – и, узрев это чудище всего в двадцати футах от себя, Светлячок ужаснулась ничуть не меньше, чем Молниеносный. На овцебыка с непробиваемой, как крепостная стена, головой тот бы напал, но Мусва – старый лось – вызвал в нем оторопь, и впервые в жизни Молниеносный обошел стороной зверя с копытами.
Дальше продвигались медленно, ибо теперь у Молниеносного не было никакого ориентира. Дни складывались в недели. Молниеносный и Светлячок переходили в еще более обширные леса, пересекали реки и озера, оставляли следы в самом сердце огромных болот. Молниеносного охватила радость новой жизни. Он никогда не видел столько добычи! Болота кишели живностью. На одном из них они провели десять дней. Снег был испещрен следами зайцев. Стоял вапус у скоу — «заячий год», и в этих краях водились тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч зайцев. Кое-где их лапки утрамбовали снег до плотности льда. Зайцев было так много, что звездными ночами то и дело вокруг слышался заячий топот, будто кто-то глухо и монотонно отбивал чечетку. Охота на них постепенно утратила свою новизну. Солнце с каждым днем забиралось все выше на небосклон, а Молниеносный и Светлячок толстели в этом раю для хищников.
Даже Светлячку теперь не очень-то хотелось покидать этот новый край. Единственное, чего она хотела, – быть рядом с Молниеносным. Когда однажды она случайно куда-то отошла, далеко по лесу разнесся вой Молниеносного, полный тоски. Трижды они набредали на человеческое жилье и много раз натыкались на следы от снегоступов и мокасин. Дважды Светлячок порывалась подойти к хижинам, но Молниеносный ее останавливал. На третий раз, поняв по его настороженному виду, что хижин следует по какой-то причине избегать, она без колебаний последовала за ним, когда он быстро нырнул обратно в густые заросли.
А потом пришла весна.
К этому времени Светлячок окончательно привыкла к жизни в мире диких зверей. Ее золотистая шубка отросла и поистрепалась. Множество раз ее молочно-белые клыки убивали добычу, а кровь ей теперь будоражил первобытный охотничий азарт. Три месяца жизни с Молниеносным по насыщенности были равны трем годам. Нет, она не забыла своего хозяина, но воспоминания о нем казались теперь такими далекими. Молниеносный заполнил собой ее жизнь и ее мир. И все же временами она видела яркие сны о хозяине, о хозяйке и обо всем, что было ей когда-то привычным. И тогда она жалобно скулила во сне, а Молниеносный прижимался к ней мордой, будто все понимал.
Глава XIV
Несколько недель спустя, перед началом проливных дождей, Молниеносный и Светлячок очутились в изумрудных
