Медж Мванги - Тени в апельсиновой роще
— Будешь моим шафером на свадьбе? — спросил Кимати.
— О господи! — Фрэнк испуганно воздел кверху руки. — Только не это!
— Ты единственный подходящий человек среди моих знакомых, — настаивал Кимати.
— Дай мне время подумать, Джонни, — попросил Фрэнк.
— О чем речь, я подожду, старина!
Через полчаса они уже были на базе. Кимати затормозил у административного барака.
— Пойдем со мной, — шутливо предложил он Фрэнку. — Тебе полезно послушать на тот случай, если и ты надумаешь последовать моему примеру.
Фрэнк поплелся вслед за другом по узкому коридору с натертым до блеска полом мимо запертых кабинетов, мимо радиорубки, откуда доносились обрывки переговоров диспетчера с другими патрулями. Шеф помещался в конце коридора за дверью с табличкой «Д. М. Мусоки, старший егерь заповедника «Восточное Цаво». Кимати вошел к начальству без стука.
Мусоки уже ждал его. Нацепив очки, старший егерь листал личное дело Кимати. При появлении друзей он вскинул на них глаза, захлопнул папку и швырнул ее на стол.
— Безупречная служба, — произнес он, снимая очки.
— Спасибо, сэр, — отозвался Кимати.
— Садись, — шеф сложил очки и спрятал их в футляр, — Ты тоже, Фрэнк.
Оба опустились на жесткие стулья, придвинутые к столу начальника. Старший егерь почесал в седеющем затылке и покачал головой.
— Не знаю, что и сказать, — вздохнул он. Кимати протянул ему свое заявление.
— Напишите «Согласен», сэр.
Шеф глянул на бумагу, потом повел глазами в сторону Кимати и Фрэнка.
— А что ты об этом думаешь, Фрэнк? — спросил он.
— Он моего согласия не спрашивал, шеф, — вздохнул тот.
— Но ведь ты лучший друг! Неужели не можешь его образумить?
— Я пытался, сэр.
Старший егерь раскурил трубку, затянулся.
— Джонни, ты уверен, что поступаешь не сгоряча?
— Уверен, сэр.
Шеф уставился на лежащее на столе заявление.
— «Сэр», «сэр» и тут «сэр», — сказал он с укоризной. — Раньше ты меня так не называл.
— Нет, сэр.
— Учитывая твой послужной список, — продолжал шеф, — я испытываю искушение сказать «нет» и не отпускать тебя.
— Зато теперь отпадет проблема, как не посылать нас на дежурство вместе, — ввернул Фрэнк.
— Заткнись ты! — сердито шикнул на него шеф.
— Я сожалею, что вынужден уйти со службы, — сказал Кимати, — но решения своего не изменю.
— Уходишь, чтобы жениться? — Шеф буравил Кимати глазами. — Взгляни на меня, Джонни, разве у меня несчастный вид?
— Нет, сэр.
— А ведь я двадцать лет женат, у меня восемь детей, но службы не оставил.
Кимати пожал плечами. Фрэнк тихо посмеивался, наблюдая за происходящим.
— Чем ты собираешься заняться? — спросил стареющий начальник. — Подыскал другую работу?
— Надумал пуститься в коммерцию, — ответил Кимати.
— Ну и ну! — Шеф не сдержался и прыснул. — Вот бы полюбоваться тобой в роли лавочника! Не думал я дожить до такого...
— Скоро сможете полюбоваться, сэр.
— Сэр? — Старший егерь раздраженно пожал плечами. — «Да, сэр», «Нет, сэр...» Откуда вдруг это словечко?
Кимати в ответ улыбнулся.
— Это для того, — произнес он после короткой паузы, — чтобы после моего ухода ты забыл, что я, бывало, называл тебя и жирным болваном, и гнусным надсмотрщиком.
Лицо старшего егеря расплылось в добродушной улыбке.
— Все забыто, Джонни, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Бог свидетель, я без тебя как без рук. Однако силком тебя здесь не удержишь. Вы с Фрэнком мне точно два блудных сына. Без вас все тут пойдет по-иному. Он помолчал задумавшись.
— Так и быть, подпишу твое заявление, — сказал он, протягивая Кимати руку. — Все бумаги будут готовы к концу месяца.
— Спасибо, сэр! — Кимати поднялся со стула и затряс руку шефа.
Фрэнк разглядывал свои пыльные ботинки. Старший егерь проводил их обоих до порога и на прощание сказал:
— Запомни, Джонни, если когда-нибудь надумаешь вернуться... Для такого работника всегда найдется местечко.
— Спасибо, сэр! — воскликнул Кимати. — Мне всего этого будет сильно недоставать.
Дверь кабинета закрылась. Старший егерь вернулся на свое место за столом с тяжелым сердцем, будто постарел на двадцать лет.
Глава 10
Джонни Кимати, бывший егерь заповедника, и София Фаруда, дочь торговца, обвенчались без особой шумихи в простенькой, крытой соломой глинобитной католической церкви в Маньяне.
На церемонии присутствовали родственники Софии и горстка друзей Кимати: старший егерь Мусоки и его сослуживцы, прикатившие ради этого из далекого «Лали Хиллз». Дядя Едок, единственный из живых родственников Кимати, приехать не смог по причине большой занятости делами в своей лавке на Гроген-роуд.
Сестра Софии Джун была посаженой матерью; Фрэнк, чувствовавший себя прескверно в светло-бежевом костюме и галстуке, — шафером жениха. В течение всей церковной службы он стоял с одеревеневшим лицом подле Кимати, ощущая себя, как он потом признался, совершенным идиотом.
Оркестр, состоящий из босоногих школьников в невообразимых лохмотьях, создавал музыкальное оформление, стуча в расстроенные воловьи барабаны и тряся жестяными погремушками. Фрэнк судорожно стискивал зубы всякий раз, когда дряхлый пастор подавал хору сигнал вступать.
Затем последовала долгая и нудная проповедь, и наконец церемония подошла к концу, о чем возвестили барабаны и самодельные бубны.
Когда молодожены чинно выходили из церкви, Фрэнк спросил во весь голоо у них за спиной:
— Кто набирал оркестр?
— Не я, — отозвался Кимати.
— Я, — призналась Джун, шествовавшая рука об руку с Фрэнком, и тут уж не сдержалась — так и покатилась со смеху: она видела, как страдал Фрэнк во время церемонии от чудовищных звуков, извлекаемых из инструментов юными дарованиями.
— Держись, Фрэнк, — бросил Кимати. через плечо. — Надеюсь, это уже конец.
Однако концом и не пахло. Отец Софии закатил свадебный пир, длинные столы были накрыты под тенистым терновником позади церкви. Весь городок был приглашен на угощение.
Еды и выпивки было вдоволь: горы вареного и жареного мяса; огромные подносы с рисом; чай и хлеб. Так что жители Маньяне не могли бы упрекнуть в скупости Фаруду, выдающего замуж свою младшую дочь.
Звучали речи и тосты. Начал отец невесты, затем говорили все желающие. Величали молодоженов, причем многие из выступавших были совершенно посторонними людьми. София потом клялась, что в жизни не видела оратора, умильно повествовавшего о том, каким послушным и смышленым ребенком она была в детстве и как выросла у него на глазах. Другой поведал, что однажды видел Кимати в форме за рулем патрульного автомобиля и тут же решил, что это парень что надо, умный и добрый.
