Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов
От клумбы в разные стороны разбегались бесчисленные дорожки со скамейками через каждые двадцать метров по обеим сторонам. Людей, одетых ярко, не так как в нашем северном городе, а по-южному, было очень много. Как в праздник. Хотя шла обычная рядовая среда. Люди с ленцой и достоинством гуляли. Парами, в одиночку, с детьми и со старыми родителями. Мне запомнилось то, что и от цветов, и от людей струилось доброе тепло. Наверное, поэтому, а не только из-за изобилия деревьев, аттракционов, про которые я даже и не слышал, огромного пруда с гусями, утками и лодками со смеющимися людьми, в парке было уютно как у себя дома в палисаднике. Мы долго бродили по аллеям, которые были уставлены автоматами с газировкой, лотками на колёсах, набитыми всякой вкуснятиной. В них недолго покоилось и быстро раскупалось мороженое пяти видов, рахат-лукум пластинками толщиной в палец, завернутый в розовую полупрозрачную бумагу, петушки и другие звери на палочках, любимые не только малыми детками, сахарная вата трёх цветов, пиво в бутылках, лимонад всякий, а на площадках – перекрёстках дорожек и возле летнего кинотеатра присутствовали огромные бочки на колесах. На их боках было написано «квас» или «пиво». Бочек было так много, будто жители Алма-Аты кроме этих благородных напитков не употребляли вообще ничего. Злоупотреблять квасом не решился никто. Неизвестно, сколько ещё будем гулять и где. Квас мог отобрать у нас дорогое время на поиски домика «М» и «Ж», поскольку у тех прекрасных времен хоть и не имелось крупных изъянов, но мелкие недостатки, несущественные и не мешающие уверенному шагу коммунизма к нашему народу, мелькали временами. Так вот почему-то решение пустякового вопроса: наставить побольше и в разных местах этих сарайчиков «М-Ж» не поддавалось могучей нашей партии с правительством. Всё время что-то, да отвлекало. Гигантское, грандиозное. То человека надо зашвырнуть в космос, то ГЭС построить самую большую в мире. Или целую неохватную целину подмять под себя и мучить её, несчастную, годами, чтобы на ней стала пшеница расти. Разве при таком масштабе великих дел эти скворечники «М-Ж» могли считаться важным строительством? Смешно просто. Поэтому по стакану кваса мы-таки приголубили, но не более того. В самом парке культуры это заведение имелось в одном экземпляре. В самом центре обители культуры и отдыха, меж клумб, скамеек с отдыхающими и тележек с продавцами пирожков. И заведение это было классически некультурным. Настолько, что даже некоторые остронуждающиеся войти внутрь брезгливо смущались и уносились в край парка, где стволы деревьев были очень толстыми, а гуляющие не забредали в безжизненное место без лотков с мороженым и автоматов с газводой.
Нам, конечно, такой пустяк не мог помешать в исследовании парка. Постояли возле закрытых решетчатых ворот эстрадной площадки. У нас в городе построили такую, но маленькую. А эта поражала и размером и благоустройством. До сцены от ворот было метров пятьдесят. Над ней нависла копия морской ракушки, увеличенная в сотни раз. Раскрашена ракушка была под перламутр. Её верхние изгибы и впадины, возможно, рождали красивейшие звуковые эффекты и необычные резонансы. Иначе под открытым небом трудно добиться концертной акустики. В глубине раковины сбоку зияла открытая дверца, из которой являлись зрителю артисты. А на задней стенке висел нормальный киношный экран. Значит эстрада, всегда открытая дождям и солнцу служила ещё и летним кинотеатром. В этой занимательной конструкции при аншлаге могло усесться на простые длинные деревянные скамейки, тоже раскрашенные перламутром не менее тысячи зрителей. Такой он, столичный масштаб. Не то, что в нашей провинции. Позади летней эстрады и кинотеатра под открытым небом построили давно, похоже, длинный низкий коричневый кинотеатр с крышей и двумя ступеньками перед входом, который имел патриотическое название «Родина». В кассу стояла соблазнительная очередь, но нам нельзя было терять время даже на самый прекрасный фильм. Мы шли к пруду. Это – вторая по значимости после центральной цветочной клумбы достопримечательность. На другую сторону пруда перекинули довольно длинный мост на высоких столбах-опорах. Прямо за мостом слева стояло действительно красивое невысокое сооружение с застекленными и открытыми верандами.
– Это ресторан «Поплавок», – показал пальцем тренер. Мы поняли, что место это ему хорошо знакомо. Ездил он в Алма-Ату с разными подставными командами и по делам Госкомспорта каждый месяц и обедал, естественно, здесь. Не пирожками же на аллее ему утолять здоровый мужской голод.
Поэтому мы спустились вниз по покатому склону к пруду. Слева от воды между соснами и вязами народу отвели много больших и маленьких лужаек для «походного» отдыха. Лужайки были забиты взрослыми и юными дамами в лёгких цветастых сарафанах или ярких купальниках. Они бегали за мужьями в плавках и голенькими своими детишками, веселились, потом присаживались вокруг одеял, брошенных на газон и уставленных едой с питьём. Они весело перекусывали, запивали перекус кто чем и снова убегали веселиться на бегу по лужайке. Такого у нас в Кустанае не было. Хотя лужайки такие же пустовали. Я подумал, что вернусь и подам идею «походных лужаек» отцу, а он её расширит и конкретизирует в статье.
– Эй, наверху!– закричал парень, стоящий со своей девушкой по пояс в пруду Вокруг них рос мелкий низкий камыш и какие-то красивые водоросли с чашечками на поверхности воды. Но это были не кувшинки. Я видел настоящие кувшинки у нас во Дворце пионеров в большом аквариуме.
– Там в траве мячик застрял. Вон там, левее. Вот! Он! Кидайте!
И они снова начали играть в волейбол. Всю нашу команду это развеселило. Потому что играть с мячом в Тоболе никому просто в голову не приходило. Течение унесет мячик так далеко, что, считай, нет больше мячика.
– Идем к лодочной станции, – поднял вверх указательный палец тренер Николай Яковлевич. – Друг от друга не отдаляться, плавать кучно. Чтобы организованно потом на берег выскочить.
– А на катамаране можно? – стали пищать девчонки.
– А вы умеете им управлять? –
