Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Ранцов)
— Триста долларов — экая куча денег! — проговорил я, — Вот кабы они моей маме достались! А что, ваш муж сегодня туда поедет?..
— Как же, непременно. Он пошел теперь в город с тем человеком, о котором я тебе говорила, раздобыть лодку и взять у кого-нибудь, если можно, еще одно ружье. Они отправятся после полуночи.
— Не лучше ли, если они подождут до рассвета? Виднее будет.
— Это так, да и негру тогда виднее. После полуночи же он, вероятно, заснет, тогда им удобнее будет пробраться лесом, отыскать его костер в темноте, если он развел его.
— Об этом я и не подумала.
Женщина опять пытливо взглянула на меня, и мне стало очень не по себе. Немного погодя она спросила:
— Как тебя зовут, душечка? Я забыла.
— М… Мэри… Вильямс.
Мне вдруг вспомнилось, что я как будто назвал себя иначе в первый раз, — словно бы я сказал тогда Сара; я сконфузился и боялся, что она это заметит. Мне ужасно хотелось, чтобы хозяйка что-нибудь сказала, и чем дольше она молчала, тем больше я чувствовал смущение.
— А мне показалось, душечка, — проговорила она наконец, — что ты сначала назвалась Сарой?
— Да, мэм, это правда. Сара Мэри Вильяме. Сара мое первое имя. Иные зовут меня Сарой, а иные Мэри…
— В самом деле?
— Да, мэм…
У меня немного отлегло от сердца, но все же мне хотелось поскорей выбраться отсюда. Я не смел поднять глаз.
Тут хозяйка принялась тужить, жаловаться на тяжелые времена; говорила, как бедно им приходится жить и как крысы хозяйничают здесь, в лачуге, будто у себя дома, и так далее в том же роде; я опять немножко ободрился. Насчет крыс она была права. То и дело из щелей высовывались крысиные мордочки. Она рассказывала, что, когда она одна, ей всегда приходится иметь под рукой что-нибудь тяжелое, чтобы кидать в крыс, а то они не дают ей покоя, проклятые. Она показала кусок свинца, — этим она обыкновенно довольно метко попадает, да вот дня два-три тому назад потянула себе руку и теперь не может бросать. Однако она тут же попробовала метнуть свинцом в крысу, но промахнулась и вскрикнула «ох!» от боли. Затем она велела, чтобы попытался я. Мне хотелось улизнуть, прежде чем вернется старик, но, разумеется, я не подал виду, а взял свинец, и первую крысу, которая показала нос, я так здорово полоснул, что она едва унесла ноги. Хозяйка похвалила меня за ловкость и выразила надежду, что следующую крысу я непременно убью. Она подняла кусочек свинца, потом принесла моток пряжи и велела мне помогать ей разматывать нитки. Я растопырил руки, она надела на них моток и продолжала тараторить про свои делишки.
— А ты не прозевай крыс, — заметила она вдруг. — Лучше держи свинец у себя на коленях наготове.
Она бросила мне комок на колени; я проворно сдвинул ноги, а она все продолжала говорить без умолку. Вдруг она сняла моток с моих рук, заглянула мне в глаза, да так ласково,
и сказала:
— Ну-ка, признавайся, как твое настоящее имя?
— Ч-что такое, мэм?!
— Ну да, как тебя зовут? Билл, или Том, или, может быть, Боб?..
Я затрясся как осиновый лист и не знал, куда деваться.
— Помилуйте, мэм, не смейтесь над бедной девочкой, — пробормотал я, — если я вам мешаю, то я…
— Полно, перестань. Сядь и оставайся на месте. Я тебя не обижу и не донесу на тебя. Ты только расскажи мне свою тайну, доверься мне. Я не разболтаю; мало того, я еще помогу тебе. И старик мой поможет, если хочешь. Знаю я, ты, верно, сбежавший подмастерье, вот и все. Что ж, невелика важность. Тут нет ничего дурного. С тобой, верно, жестоко обращались, а ты взял да и удрал. Господь с тобой, дитятко, я не выдам тебя. Расскажи мне всю правду, будь умница!
Я сконфузился и признался, что в самом деле нечего больше играть комедию; лучше отвести душу и покаяться во всем, — только бы она не разболтала. Я рассказал ей, что я круглый сирота, отец с матерью у меня померли; вот и отдали меня к сердитому старому фермеру, в тридцати милях отсюда; он обращался со мной так безжалостно, что я потерял терпение, воспользовался его отлучкой, стащил кое-какую одежу его дочери и сбежал; за три ночи я прошел тридцать миль. По ночам я шел, а днем прятался и спал; я захватил с собой из дому мешок с хлебом и мясом и этим питался всю дорогу. Теперь я надеюсь, что дядя Абнер Мур возьмет меня на свое попечение — за тем я и пришел в этот город, Гошен…
— Гошен, дитятко? Да это вовсе не Гошен, а Питерсборо, Гошен в десяти милях выше по реке. Кто тебе сказал, что это Гошен?
— Один человек, которого я повстречал сегодня на рассвете. Дойдешь, говорит, до перекрестка, там, говорит, возьми вправо — милях в пяти оттуда и будет Гошен.
— Он был пьян, должно быть, или нарочно морочил тебя…
— Правда, он смахивал на пьяного, — да что уж говорить, теперь все равно. Пойду дальше и доберусь до Гошена на рассвете.
— Постой минутку. Я дам тебе кое-что закусить. Пригодится в дороге.
Она приготовила мне закуску и говорит:
— А ну, скажи-ка мне, мальчуган: когда корова лежит на земле, как она подымется сперва — задом или передом?
— Задом, мэм.
— Ну а лошадь?
— Передними ногами.
— С которой стороны дерева больше мху растет?
— С северной.
— А если пятнадцать коров пасутся на пригорке, сколько из них едят траву, обратившись головами в одну сторону?
— Все пятнадцать, мэм.
— Ладно, видать, что ты жил в деревне. А я думала, уж не хочешь ли ты опять морочить меня! Как же тебя зовут по-настоящему?
— Джордж Питерс.
— Хорошо же, помни свое имя, Джордж. Не забывай его и не говори, что тебя зовут Александром, а потом Джорджем Александром, когда тебя поймают. Да смотри, не попадайся ты на глаза женщинам в этом наряде. Ты плохо разыгрываешь роль девочки; а мужчин, впрочем, ты, пожалуй, сможешь одурачить. Вот еще что: когда вдеваешь нитку в иголку, не суй ушко на нитку, а держи иголку неподвижно и продевай в нее нитку — женщины делают так, а мужчины всегда наоборот. А еще, когда кидаешь чем-нибудь в крысу или во что другое, становись на цыпочки, подымай руку как можно выше над головой и промахивайся на целую сажень. Кидай сплеча, выпрямив руку, как кидают девочки, а не от кисти и локтя — как мальчики делают. Заметь тоже, когда девочка старается поймать что-нибудь себе на колени, она раздвигает колени, а не сжимает их, как ты давеча сделал, когда ловил свинец. Я сейчас же догадалась, что ты мальчишка, как только увидела, как ты неумело вдеваешь нитку в иглу, а уж остальные приметы только подтвердили мою уверенность. Ну а теперь ступай с богом к своему дядюшке, Сара Мэри Вильямс Джордж Александр Питерс, и если попадешь в беду, дай знать миссис Джудите Лофтус — это я; постараюсь помочь тебе. Держись все время береговой дороги и в другой раз захвати с собой чулки с башмаками. Дорога тут каменистая, и ты поранишь себе ноги, пока доберешься до Гошена.
