ESCAPE - Алиса Бодлер
Мне хотелось прыснуть от смеха, но в тот же момент, я понял, что это будет выглядеть невежливо. Пришлось сдержаться. Константин продолжил:
– Тем же понятным, четким действием вы прогнали того, кто за вами гнался.
– С вашей подсказкой, – я решил добавить ложку дегтя, исключительно ради справедливости.
– С моей подсказкой, да, – еще одна снисходительная улыбка – и я отправлюсь прямиком под кушетку. – Но если на вашей работе игроки берут подсказку, уменьшит ли это их победу в квесте в случае успешного прохождения?
– Конечно, нет. Брать подсказки нужно и важно, гейм-мастер наблюдает за игрой именно для этого. Это его работа.
– Все верно. Считайте, что мы проходим квест. А я – просто выполняю свою работу.
Несмотря на близкую мне аналогию, я так ничего и не понял. Ни связи с кроликами, ни с квестами. Суждения моего врача время от времени звучали как полная ересь. Но, к сожалению, я осознавал, что дело было не в том, что он говорил, а в том, как я это слышу. Хотелось сменить тему и подойти к тому, что интересовало меня куда больше врачебных метафор.
– Доктор, я задам этот вопрос снова. Что он такое?
– Карающий критик,[3] – Константин пожал плечами. – Я отвечу на этот вопрос столько раз, сколько вы попросите, но ответ вряд ли изменится.
– Режим в виде… – я верил в схемную терапию, но так и не мог смириться с тем, что преследующий меня образ был всего лишь режимом. Настолько живой, настоящий, опасный. Такое разоблачение буквально меня разочаровывало. – Одного целого, практически живого ублюдка?
– Вы так сильно себя ненавидите, Боузи. Буквально за все, включая то, что вообще дышите, – доктор невесело усмехнулся и снял очки. Больше ничего записывать он явно не собирался. – Разве есть что-то удивительное в том, что ваше критическое отношение к себе приобретает внятный облик?
– Звучит разумно, – я уткнулся взглядом в пол и вздохнул.
– Абсолютно так. Вы мыслите образами. Вы наполнены стрессом. Я хочу вас успокоить, – психотерапевт отложил планшет и наклонился ко мне. – То, что вы видите, называется аффективными галлюцинациями.[4] Это не имеет ничего общего с эндогенными расстройствами.
– …Простите, но можно повторить еще раз?
– В случае эндогенных, то есть генетических расстройств, таких, как, например, шизофрения, – врач сделал паузу, зная, как сильно я боялся этого слова. – Вы, например, можете видеть говорящего кота, который общается с вами, потому что вы избранный.
Говорящие коты до меня еще не доходили. Тем временем доктор продолжал:
– То, что видите вы – собирательные образы, которые формируются в вашей памяти и выплескиваются в материальный мир из-за повышенного уровня стресса. Вам достался какой-то странный заказ, как вы сами сказали. Считайте, что это стало катализатором. Вы очень сильно переживаете по поводу этого проекта, верно?
– Все так, – конец сеанса был уже близок, и вывод Константина напрашивался сам собой.
– Не забывайте дышать так, как мы дышали сейчас – несколько раз в день. Если начинаете зацикливаться на определенной мысли, делайте круговые упражнения глазами, – мой специалист вернулся в свое статичное положение и откинулся на спинку кресла. – Вы все знаете. Не ленитесь использовать эти маленькие «подсказки». Помните, что это совсем не стыдно.
– Я понял.
На самом деле, я не понял ничего. Уже не в первый раз, и не во второй, и не в третий я осознавал, что по окончании сессии не верил тому, что так уверенно резюмировал доктор Константин. Он как будто бы слушал меня, но не слышал – всем вещам, что со мной происходили, у него находились оправдания, которые ни на йоту не помогали решать проблему. Однако разбирать это подетально и продолжать наше бодание ни сил, ни желания у меня не было.
Оставалось воспроизвести наш привычный прощальный диалог. Врач упростил мне задачу и начал первым:
– Лекарства принимаете вовремя?
– Поставил будильники, – кивнул я.
– Едите, спите? – вопрошал он так, словно мог проверить, совру ли я в следующем своем ответе.
– Если бы этого не было, я бы до вас не доехал, – но я доезжал до него в любом состоянии, потому что жил в плену у своих алгоритмов и обязательств.
– Хорошо, – Константин поставил невербальную точку в нашей беседе и поднялся с кресла первым.
Я отзеркалил его движение и покинул кушетку. Прием был окончен. Прошедший час прошел так быстро, что я не успел его почувствовать. Теперь в голове вился рой мыслей, которые нужно было сплести между собой и приземлить.
* * *
Мне не нравилась темнота, которая поглощала меня на улице после сеанса. Казалось, что за вереницей пустых обсуждений, я терял ощущение реальности и уже совсем не понимал, в какой момент день сменяется ночью. Лужи после вчерашнего ливня сливались с асфальтом. Я не видел, куда ступаю, но мои кроссовки были достаточно хороши и воду не пропускали. Мне было все равно.
По пути я закурил, на этот раз отдавая предпочтение обычным сигаретам. Зажигалка, как и всегда, не поддавалась моим дрожащим рукам с первого щелчка. Палец соскальзывал с острого на ощупь колесика, а я все корил себя за то, что поторопился при покупке и выбрал кремниевую зажигалку, а не автоматическую.
Улица была пустой и безлюдной. Я подумал, что могу позволить себе остановиться посреди тротуара и поджечь сигарету в спокойном темпе. Но стоило мне застыть и сосредоточиться на прокрутке механизма, как кто-то больно задел мое плечо и зажигалка полетела в лужу. Я успел выловить ее прежде, чем вода попала внутрь корпуса, но этот эпизод меня очень разозлил. Так и не зажженная сигарета отправилась туда, где секунду назад почти утонул кремниевый механизм. Не раздумывая, я побежал вперед, за тем, кто посчитал необходимым задеть меня несмотря на то, что тротуар был достаточно широк для двоих.
– Эй! – гаркнул я вслед прохожему, что есть сил. – Смотри, куда идешь, окей?
Передо мной маячил силуэт плетущегося старика. Может быть, я поторопился, и дед просто плохо видел и потому в меня врезался? Но, присмотревшись, я заметил, что прямо перед старцем быстро двигалась другая фигура. Этот мужчина был значительно моложе и выше, а с широких и острых плечей незнакомца спадал длинный черный плащ. Сомнений в том, что именно этот дылда задел меня, теперь не осталось. А если бы он сбил старика с ног?
Внутри меня копилась непонятная, вязкая агрессия и злость на все окружающее пространство. После приема я был абсолютно разочарован в происходящем, а конфликт с этим проходимцем мог стать невероятно удобным предлогом для того, чтобы выплеснуть
