Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Ба-Ри подумал было, что волки уже совсем настигли карибу, но тут они выбежали на открытое пространство – большой безлесный участок, ни деревца, ни кустика, сверкающий при свете луны и звезд. Карибу умчался по нетронутому снежному ковру и сразу набрал сотню ярдов форы. Два первых охотника уже не мчались прямо по его следу, а бросились ему наперерез – один направо, другой налево, и стая, будто опытные солдаты, разделилась попарно и разбежалась подковой, чтобы загнать наконец добычу.
Потом два конца подковы выдвинулись вперед и сомкнулись, и вот уже передние волки мчались почти что бок о бок с карибу, и их отделяло от добычи всего футов пятьдесят-шестьдесят. Так стая быстро и умело выстроилась в непреодолимый полукруглый клыкастый кордон, из которого был только один выход – прямо вперед. Свернуть на полградуса вправо или влево означало сейчас для карибу верную смерть. Теперь задачей передних волков было сомкнуть концы подковы, чтобы вместе или поодиночке нанести карибу смертельный удар – перекусить подколенные сухожилия. Дальше все будет просто. Стая накроет карибу, словно волна.
Ба-Ри нашел себе место внизу подковы, по центру, так что в решающий момент был позади всех. Внезапно равнина круто пошла под уклон. Прямо впереди замерцала вода – вода, которая мягко переливалась под звездами, и при виде нее разрывающееся сердце карибу заколотилось от прилива свежих сил. Всего сорок секунд решили бы все – сорок секунд отчаянной гонки со смертью, и жизнь его будет спасена. Внезапный трепет последних мгновений охоты охватил Ба-Ри, и он ринулся вперед вместе с остальными волками из нижней части подковы, когда один из передних волков прыгнул, метя в сухожилия карибу. И промахнулся. Вперед вырвался второй волк – и тоже промахнулся.
У остальных не было времени занять их место. Ба-Ри с дальнего конца подковы услышал, как карибу тяжко плюхнулся в воду. Когда Ба-Ри присоединился к стае – к этой обезумевшей, рычащей орде, изрыгающей пену из пастей, молодой карибу Напамус был уже на середине реки и ровно плыл к противоположному берегу.
Тут-то Ба-Ри и обнаружил, что Махиган рядом. Она тяжело дышала, красный язык свесился из открытой пасти, однако, едва завидев Ба-Ри, щелкнула зубами и ускользнула от него в толпу изнуренных погоней и разозленных неудачей волков. Настроение у них было прескверное, но Ба-Ри этого не понимал. Нипиза приучила его плавать, как выдра, и он никак не мог взять в толк, почему узкая речушка стала для них таким непреодолимым препятствием. Он подбежал к реке, остановился по брюхо в воде и глянул через плечо на разбойничью банду позади, недоумевая, почему они не следуют его примеру. И тут они увидели, что он черный. Черный! Он вернулся к ним – а волки впервые взглянули на него по-настоящему.
Беспокойный плеск воды уже утих. Однако у волков появилась новая причина напрячься и встревожиться. Резко защелкали зубы. Поодаль от всех на равнине Ба-Ри увидел Махиган, а рядом с ней – огромного серого волка. Ба-Ри снова подбежал к ней, и на сей раз она застыла на месте, прижав уши, пока он нюхал ее шею. А потом свирепо зарычала и укусила его. Ее зубы глубоко вонзились в мягкую плоть его плеча, и Ба-Ри взвизгнул от боли и неожиданности. Миг – и на него набросился большой серый волк.
Ба-Ри и этого не ожидал и упал, и клыки волка щелкнули у его горла. Но в жилах Ба-Ри текла кровь Казана, он был плоть от плоти и кость от кости Казана, и впервые в жизни он бился, как бился Казан в тот страшный день на Скале Солнца. Ба-Ри был молод, ему еще предстояло изучить хитрые маневры и приемы матерого бойца, но челюсти у него были как железный капкан, какие ставил Пьеро на медведя, а в сердце внезапно вспыхнули слепящая ярость и жажда убийства, заглушившие всякую боль и всякий страх.
Если бы бой был честным, победа досталась бы Ба-Ри, несмотря на его молодость и неопытность. По-честному стая не стала бы вмешиваться, таков был ее закон – не вмешиваться, пока один из противников не погибнет. Но Ба-Ри был черный – чужак, незваный гость, непонятная тварь, которую они заметили именно сейчас, когда их жгла изнутри ярость и обида хищников, упустивших добычу. На помощь вожаку бросился другой волк и предательски напал на Ба-Ри сбоку, а пока тот барахтался в снегу, вцепившись зубами в переднюю ногу первого врага, на него навалилась вся стая.
Если бы волки обрушились так на молодого карибу, он погиб бы в минуту. Все нашли бы, куда вонзить зубы. Но по счастливой случайности Ба-Ри оказался под телами первых двух нападавших, и они защитили его, и это не дало волкам тут же разорвать его в клочки. Ба-Ри понимал, что сражается не на жизнь, а на смерть. Над ним каталась, вертелась и рычала орда волков, он чувствовал жгучую боль от укусов, его придавило тяжестью, тысяча клинков так и норовила растерзать его, но, несмотря на ужас и отчаяние, Ба-Ри не издал ни звука – ни разу не заскулил и не взвизгнул.
Все это дало бы ему полминуты жизни, не больше, но бой произошел на самом берегу. И кусок этого берега, подмытый весенним половодьем, внезапно обвалился, а с вместе с ним в воду рухнули и Ба-Ри и половина стаи. Ба-Ри мигом вспомнил о воде и о побеге карибу. Обвал дал ему передышку всего на миг, но за этот миг он успел одним прыжком перемахнуть через серые спины врагов на глубину. Позади, совсем близко, полдюжины челюстей щелкнули, хватая воздух. Полоска воды, мерцавшая при луне и звездах, спасла Ба-Ри, как только что спасла карибу.
Речка была шириной не больше сотни футов, но Ба-Ри едва хватило сил, чтобы переплыть ее. И он не понимал, как страшно изранен, пока не выполз на противоположный берег. Одна задняя нога на время вышла из строя, левое переднее плечо оказалось распорото до кости, вся голова и тело были в ссадинах и укусах, а когда он медленно
