ESCAPE - Алиса Бодлер
Джереми Оуэн показывал мне себя. Не в детстве, но в молодости, когда его волосы еще не были тронуты сединой. Эта черная густая шевелюра, гордый стан, хитрый взгляд и ухмылка… До момента, пока я не увидел два этих образа рядом, я не мог сопоставить их в своей голове. Они не были идентичны. Но наследник семьи Бодрийяров определенно был безумно похож на Германа. Это было невозможно отрицать.
Но было ли все это простой игрой генов, которые могут передаваться сквозь бесконечное время самым неожиданным образом? Эта логика оправдывала его лечение в диспансере, но работала ли она сейчас? Стал бы он показывать мне это, если дело было в обычном совпадении внешних данных?
Чувствуя нарастающую панику, я бросил альбом обратно в кладовую и захлопнул дверь.
Но сумасшедший ведущий этой игры не собирался давать мне отдых.
В этот раз я услышал не шаги, а смех, который разносился грузным эхом по пустому дому и достигал меня со стороны кухни.
Я взлетел по лестнице и застыл перед дырой, которая была на месте седьмой ступени. Сквозь нее было видно, что под лестницей вместо упомянутой в дневнике ниши остались лишь руины. Спрятаться там без получения увечий не представлялось возможным. Даже четко следуя рекомендациям Реймонда, я сталкивался со сложностями, которые превратили когда-то любимый им дом в частичную развалину.
Сделав глубокий вдох, я зажмурился и перескочил через препятствие, забегая в темноту второго этажа второй раз в своей жизни.
Рей писал о том, что одним из лучших мест для пряток являются шкафы в библиотеке. Но главная проблема заключалась в том, что я не знал планировки реального дома. Коридор ветвился у лестницы, и передо мной стоял выбор: бежать вперед или же последовать направо. Будучи в состоянии аффекта в прошлый раз, я не помнил, куда повернул для того, чтобы оказаться в спальне Германа. Но искренне надеялся, что на этот раз мне повезет больше.
Гонимый страхом и невидимым преследователем, я направился в правую часть коридора, бежал до упора и в конце концов врезался в стену. Ослепленный темнотой, я торопливо ощупывал пространство по разные стороны от себя, пока не нашарил дверную ручку.
Болевые вспышки начинали взрываться в моей голове поочередно. Моему взору открывалась практически идеально сохранившаяся детская комната Реймонда.
И она полностью соответствовала той, что я использовал в своем «видении» для укрытия от карающего критика.
Я спешно захлопнул за собой знакомую мне потертую белую дверь, но не решался пройти вперед.
Передо мной была односпальная детская кровать. У ее подножья покоилась большая плетеная корзина с находками, среди которых были уже повидавшие жизнь игрушечные кони, марионетки, гусиные перья, бумага для письма и та самая кукла в платье с заячьими ушами. Слева располагались очень явно отреставрированные письменный стол и мягкий полосатый пуф. Прямо напротив – высокий шкаф-гардероб. Здесь когда-то жил Реймонд, думая, что находится в абсолютной безопасности, в своем маленьком и хрупком мире.
Здесь когда-то жил я.
Я вытер свое лицо, ощущая, как по щекам начинают бежать неконтролируемые потоки слез. Ведомый лишь любопытством, я прошел к постели мальчика и приподнял пыльное, серое, но все еще целое одеяло. Прямо под ним пряталась фарфоровая фигурка кролика. На нижней поверхности игрушки была надпись, сделанная с помощью масляной краски, простая и короткая: «Ева».
Кролик выпал из моих рук и разлетелся на осколки. Как это и бывало раньше, в моих осознанных сновидениях, ручка двери начала поворачиваться. Но как только незваный гость понял, что не сможет войти, он принялся ломиться. Я боялся, что старое крепление просто этого не выдержит.
Прямо за изголовьем кровати скрывалась еще одна дверь. Больше не думая о рациональности выбора мест для пряток, я дернул за нее и оказался в большой ванной комнате, которая, на контрасте с детской, выглядела из рук вон плохо. Мозаичная отделка практически сошла, оголяя серые поверхности стен, умывальник отсутствовал, а зеркала были разбиты. Но худшим фактом было то, что здесь не было ни единого шкафчика, а ложиться прямо в проржавевшую чугунную купель было верхом наивности. Мне было нечем даже накрыться.
Общая уборная, к моему счастью, была сквозной. Передо мной снова оказалась дверь, идентичная предыдущей. Я вбежал в следующую комнату, которая оказалась тем местом, в котором я хотел оказаться меньше всего.
Это была спальня Германа.
Что-то внутри меня запрещало осматривать это пространство внимательнее. Я болезненно прищурился, но даже так мог идентифицировать софу, шкаф, прикроватные тумбы и большую кровать. Джереми, видимо, страдал особенной жадностью и очень ревностно относился к комнатам племянника и дяди, старательно восстанавливая здесь убранство позапрошлого века. Я бы не удивился, если бы узнал, что он сам сломал эту чертову седьмую ступеньку, для того чтобы туристам, мародерам, или таким наивным идиотам, как я и мои коллеги, было сложнее добраться до его самых любимых мест.
Сердце стремилось выскочить из груди, когда я мучительно медленно поднимал свой взгляд на полог постели хозяина дома.
Веревка, скрученная в висельный узел, была на месте.
Знакомую фигуру мое сознание дорисовало самостоятельно.
Если бы я мог кричать, я бы сделал это. Но невидимый питон сжимал мою шею, не давая издать ни звука. И если выпустить из себя ужас с помощью крика я не мог, мне все еще никто не запрещал бежать.
Перескакивая через постель, я вылетел в следующую дверь, которая вновь вывела меня в темный коридор. Но высшие силы все еще давали мне шанс на спасение – прямо передо мной оказался вход в следующую комнату.
Новое пространство было абсолютно пустым и довольно маленьким. Прямо в комнате располагался умывальник, который был также давно разбит, но мебели и других предметов интерьера я не обнаружил. Скорее всего, в такой маленькой спальне могла обитать прислуга. Значит, эта спальня принадлежала Мари.
Здесь все еще негде было спрятаться. Я лихорадочно обыскивал пространство в надежде на то, что из этой комнаты тоже должен был быть второй выход. И повторно поблагодарил высшие силы, когда увидел еле заметную маленькую дверцу в стене напротив. Кажется, ею редко пользовались или же не пользовались вообще – она была словно утоплена в своем остове и покрыта теми же обоями, что и все окружающее пространство.
Но мне она поддалась.
Деревянная отделка стен намекала на то, что я оказался в чулане или на складе – это было сложно определить, так как какие-либо говорящие предметы просто отсутствовали.
