Инстинкт Убийцы. Книга 1 - Элеонора Бостан
Несколько месяцев назад они с подругами набрели на этот замечательный бар и перестали экспериментировать – именно здесь собирался их контингент, именно здесь они, наконец, стали находить себе мужиков на ночь. А в дорогих заведениях на них в лучшем случае никто не обращал внимания, а в худшем – просто просили покинуть зал, когда они напивались и начинали шумно себя вести. Но Евгения не огорчалась нисколько – она была слишком тупа, чтобы понимать, насколько унизительно такое отношение, она считала, что ей и подругам очень повезло, что они наконец-то нашли для себя такое райское местечко.
– Тут мы с девочками и развлекаемся, – закончила свой рассказ женщина, – а ты, красотка, откудова будешь?
– Ну-у, вообще-то, я почти иностранка, – улыбнулась девушка, прикладываясь к бутылке,
– из России-матушки, мать ее!
И под пьяный смех своей новой подруги Фатима принялась рассказывать надоевшую уже историю про простую девушку из Ростова, ищущую счастья и «полной жизни». Она рассказала, как перебивается случайными заработками, но вот, похоже, наконец-то удача улыбнулась ей, и она нашла такую прекрасную работу – подавать чай и закуски туристам в кафе. Зная, что Евгения каждый день ходит по набережной, Фатима сменила местоположение своего вымышленного кафе, теперь она «работала» недалеко от автовокзала.
– Зарплата, конечно, не депутатская, – глубокомысленно заметила Карина, поднимая бутылку, – но жить вполне можно. Ялта, это ведь мечта, этой рай на земле, все так говорили, – пробормотала она, со стуком поставив бутылку на стойку, – только вот оказалось это мечтой идиота.
– Не, ну это ты уже лишку хватила, – смеясь, сказала Евгения, – главное ведь не где, а с кем. Я вот тоже тут дерьма нахлебалась, а потом вот глядишь, а жизнь-то налаживается. Вот я только недавно унитазы драила, а теперь начальница, – горничная величественно приосанилась и подняла палец, – и не где-нибудь, а на вилле политика. Вот так-то. Так что ты не спеши отсюда сваливать, и тебе счастье улыбнется. Зато тут веселиться можно, а в других городах только и знай – тянуть лямку да быть верной женой какому-нибудь козлу, а меня, может, такая жизнь не устраивает.
– За это и выпьем! – радостно предложила Фатима, – за новую жизнь!
И новую смерть, подумала она про себя.
Они посидели еще немного, а народ все прибывал и прибывал, так что свободные места возле двух «подруг» стали привлекать все больше внимания.
– Похоже, мои не придут, – заключила Карина, – можно и отдать стул.
– Да и мои девчонки что-то кинули меня. Хорошо хоть тебя встретила! – и главная горничная с чувством приобняла новую знакомую.
Прекращение ожидания как будто расслабило обеих, и, отдав ненужные теперь лишние стулья, они полностью погрузились в беседу. Так проходили часы, а они все говорили ни о чем, вернее об очень важных с точки зрения Евгении вещах, таких как бывшие мужики, шмотки и косметика, а так же все увиденные мелодрамы и бразильские сериалы. Пару раз к ним подходили нетрезвые работяги и предлагали пересесть к ним за столик, но Фатима решительно отказывала всем, объясняя это плохим настроением. Главная горничная даже всерьез обеспокоилась: что же должно такого случиться в жизни женщины, чтобы она не хотела снять мужика? Выпили бы на халяву и пошли домой, говорила она девушке, чего сидеть в одиночестве, ведь каждая секунда приближает нас к старости, а там уже не до мужиков. Но Карина была непреклонна, и, в конце концов, горничную посетило озарение.
– А-а! Так ты, наверное, влюблена! Ё-мое, вот оно что! Ну, давай еще по бутылочке и рассказывай! – решила все горничная, как будто девушка уже ответила и изъявила желание продолжать эту тему.
А почему бы и нет, решила Фатима, чем больше лапши повесить на эти уши, тем легче будет пройти за ворота с ее помощью. Просто некоторые люди так любят чужие истории, что готовы дорого за них платить. И она принялась рассказывать, сочиняя на ходу слезливую и глупую историю о безответной любви, вплетая в повествование элементы всех виденных ею мелодрам и историй из одинаковых женских журналов, начинающиеся всегда со слов: Аня/Маша/ или Еще-Кто-То-Там была обычной одинокой девушкой, мечтающей о принце. Сочинение собственной истории так захватило Фатиму, что она, сама того не замечая, начала вплетать в нее и настоящие чувства и мысли, которые на самом деле посещали ее по ночам, когда темнота скрывает все декорации и грим, и остается только голая правда жизни, и нет смысла врать себе. На 90% история Карины, бегущей от себя, была вымыслом и состояла из того, что от нее хотели услышать, но вот оставшиеся 10 % были чистой правдой, не разбавленной и не приукрашенной.
Наверное, так и пишутся книги, подумала вдруг Фатима, в основе прекрасной жемчужины всегда лежит маленькая песчинка, настолько незаметная, что порой сложно поверить в ее существование, а ведь без этой крошечной частички самого автора, его личных настоящих переживаний и ощущений ничего бы и не было. И вот на эти мысли и чувства наворачивается блестящий слой выдумки, все больше и больше, красивее и красивее, и никто потом не придает значения тому, что перед ними не прекрасная жемчужина, а всего лишь спрятанная под блеском песчинка. Каждая история, это, прежде всего история автора, и только потом – его героя.
Так произошло и в этот раз. Фатима медленно рассказывала Евгении о неком Диме, который лишил ее сна и покоя и отдал вдруг сердце другой. Пока они обе охали и вздыхали, не забывая заливать впечатления пивом, время медленно ползло к часу ночи. Бар «Кокос» работал до последнего клиента, и по выходным бывало, что последний клиент, засыпая и просыпаясь, пил до полудня. Но обычно клиенты расходились ближе к трем часам ночи – всем надо было еще идти
