Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Одним стремительным движением он бросил палку и схватил одеяло.
Знай Мак-Таггарт будущее в ту минуту, он взял бы палку. Сумей он предвидеть великую трагедию, в которой Ба-Ри предстояло сыграть одну из главных ролей, погубить его надежды и разрушить его мир, он оставил бы от этого щенка мокрое место под звездным небом. А если бы Ба-Ри предвидел, что произойдет между этим белокожим чудовищем и самым прелестным украшением лесов, то бился бы еще отчаяннее, прежде чем сдаться в душных объятиях одеяла. Той ночью судьба разыграла странный козырь для обоих, и лишь сама она да, быть может, звезды над головой знали, к чему это все приведет.
Глава XII
Через полчаса костер Буша Мак-Таггарта запылал с новой силой. В его свете лежал Ба-Ри, запеленатый, будто индейский младенец-папус, и увязанный кожаной веревкой-бабиче, словно воздушный шар, так что торчала только голова в том месте, где Мак-Таггарт прорезал в одеяле дыру. Ба-Ри попался и не мог сбежать – он был так туго завернут в одеяло, что не в силах был пошевелить ни единым мускулом. Мак-Таггарт в нескольких шагах от него обмывал окровавленную руку в котелке с водой. Красная царапина тянулась и сбоку на бычьей шее Мак-Таггарта.
– Дьяволенок! – закричал он на Ба-Ри. – Сущий дьяволенок!
Вдруг он подался к Ба-Ри и со всей силы ударил его по голове тяжелым кулаком.
– Надо было мозги тебе выбить! Дождешься у меня!
Ба-Ри смотрел, как он выбирает палку из груды, приготовленной для костра. Пьеро тоже гонялся за Ба-Ри, но он впервые очутился так близко к чудовищу-человеку, чтобы увидеть красный отблеск в его глазах. Они были совсем не похожи на глаза дивного создания, которое едва не поймало его в сети своих волос и заползло за ним под валун. А это были глаза опасного безумца. От них Ба-Ри съежился и попытался спрятать голову в одеяло при виде занесенной палки. Но при этом зарычал. Белые клыки блеснули в свете костра. Уши прижались. Ба-Ри хотел вонзить зубы в красное горло, туда, где ему уже удалось пустить кровь.
Палка опустилась. И опускалась еще много раз, и когда Мак-Таггарт сделал свое дело, Ба-Ри лежал в полубеспамятстве, глаза у него заплыли от ударов, из пасти текла кровь.
– Вот как мы выбиваем дьявола из дикой собаки, – процедил Мак-Таггарт. – Что, небось пропала охота кусаться, а, юноша? Тысяча чертей, почти до кости мне руку прокусил!
Он снова принялся промывать рану. Зубы Ба-Ри проникли очень глубоко, и комиссионера это явно тревожило. Стоял июль, неподходящий месяц для укусов. Мак-Таггарт достал из мешка фляжку виски и полил немного на рану, пока не защипало, и при этом ругал Ба-Ри на чем свет стоит.
Ба-Ри не сводил с него заплывших глаз. Он понимал, что столкнулся с самым страшным своим врагом. Но Ба-Ри не боялся. Палка в руках Буша Мак-Таггарта не сломила его дух, только избавила от страха. Она пробудила в нем такую ненависть, какой он не знал прежде, даже когда дрался с Ухумисо, совой-разбойницей. Теперь в душе Ба-Ри пылала волчья жажда мести вместе с неукротимой отвагой собаки. Когда Мак-Таггарт снова шагнул к нему, он даже не поежился. Напротив, попытался встать, чтобы броситься на это чудовище в человечьем обличье. Но поскольку он был спеленат одеялом, то только беспомощно перекатился на бок, будто нелепый куль.
Мак-Таггарту это показалось смешным, и он расхохотался. Снова сел спиной к дереву и набил трубку.
Ба-Ри не отрываясь смотрел, как Мак-Таггарт курит. Смотрел, как тот растянулся на земле и уснул. И после этого вслушивался в омерзительный храп человека-чудовища. Всю ту долгую ночь он не оставлял попыток высвободиться. Эту ночь он запомнил на всю жизнь. Она была ужасна. Все тело его, все мышцы затекли в толстых жарких складках одеяла, так что кровь едва не остановилась в жилах. Но Ба-Ри ни разу не заскулил.
Они отправились в дорогу еще до рассвета, поскольку если у Ба-Ри кровь едва не свернулась, то у Мак-Таггарта она так и кипела от предвкушения. Размашисто шагая по лесу с Ба-Ри под мышкой, он строил последние планы. Надо будет сразу же отправить Пьеро за отцом Гротеном в миссию, за семьдесят миль. Мак-Таггарт обвенчается с Нипизой, да-да, обвенчается! Пусть Пьеро порадуется. А пока Пьеро ездит за миссионером, они с Нипизой останутся наедине.
При этой мысли Мак-Таггарт разгорячился, будто хлебнул крепкого виски. В его пылающем, утратившем всякое разумение мозгу не было и мысли о том, что скажет на это Нипиза, что она подумает. Душа ее не интересовала Мак-Таггарта. Рука у него сжалась в кулак, и он сипло засмеялся, представив себе на минуту, что будет, если Пьеро не захочет выдавать Нипизу за него. Пьеро! Ха! Он будет не первым, кого убьет Мак-Таггарт, и даже не вторым.
Мак-Таггарт снова засмеялся и ускорил шаг. Нет, он не проиграет, Нипиза не ускользнет от него. Он, Буш Мак-Таггарт, повелитель здешних мест, владыка всех их обитателей, ему решать, казнить их или миловать. Он здесь власть, он здесь закон.
Солнце было уже совсем высоко, когда Пьеро, стоявший на пороге хижины рядом с Нипизой, показал на горку на дороге в трех-четырех сотнях ярдов от них: там только что показался Мак-Таггарт.
– Идет.
Он посмотрел на Нипизу. За одну эту ночь он состарился. И снова увидел, как мрачно засияли ее глаза, как заалели полуоткрытые губы, и снова сердце его упало от ужаса. Неужели она…
Нипиза повернулась к нему – глаза у нее сверкали, голос дрожал.
– Не забывай, Нуто, ты должен отправить его за ответом ко мне! – выпалила она и быстро вошла в хижину. Пьеро встретил Мак-Таггарта с серым холодным лицом.
Глава XIII
Нипиза глядела из окна, спрятавшись за занавеской, которую сама сшила, и видела, что происходит снаружи. Теперь она уже не улыбалась. Она бурно дышала, все ее тело напряглось. Буш Мак-Таггарт остановился меньше чем в дюжине футов от окна и пожал руку Пьеро, ее отцу. Нипиза слышала грубый голос Мак-Таггарта, слышала, как он зычно поздоровался, а потом
