Геннадий Падаманс - Первостепь

– Поправляется ли жена Соснового Корня?

Сосновый Корень сначала просто качает головой, но потом ещё и подтверждает словами:

– Нет, не поправляется. Хуже становится.

Ну да, Львиный Хвост так и думал. Всё ясно. Точно, оргий не будет. Ничего не будет. Чёрная Ива останется с Режущим Бивнем, ему же останется только мечтать.

– Моя жена ворожила в кустах на месте смерти гиен, - добавляет вдруг Сосновый Корень, а Львиный Хвост едва не прослушал, задумавшись о своём. Но всё равно удивлён:

– Да ну, Сосновый Корень… В таком ужасном месте… И что же она там наворожила?

– Не знаю, - коротко отвечает Сосновый Корень. Хотя, что беду себе наворожила, это понятно. А вот что пыталась?

– А шаман ничего такого не сообщил, что пыталась наворожить?

Сосновый Корень поворачивает голову, глядит сбоку на друга:

– Шаман про это даже не знает. Чёрная Ива только знает. И вот теперь Львиный Хвост.

– Чёрная Ива? – Львиный Хвост не может скрыть своего изумления. Причём тут она?.. А ежели и она занеможет, как соучастница…

– Причём тут Чёрная Ива, Сосновый Корень?

– Не знаю, - опять такой же короткий ответ. Сосновый Корень снова уставился в землю, плохо ему, совсем плохо, но Львиный Хвост так взволнован, такое известие, он хочет узнать поподробнее, но не знает, как спросить. Подозрительно выйдет. А ему не хочется выдавать своего интереса. Потому он молчит. Только ждёт. Вдруг Сосновый Корень сам что-нибудь добавит. Когда же добавит? Когда? Но Сосновый Корень тоже молчит. А Львиный Хвост вдруг заметил, что за ними наблюдают. Крыло Аиста наблюдает, мальчишка. Совсем в сторону смотрит, даже как бы зевает, но Львиный Хвост успел заметить, как тот прислушивался к их разговору. Теперь он грозно глядит на мальчишку. Непорядок какой. Негоже взрослых подслушивать. Пусть тот уходит!

Но Крыло Аиста, заметив, что обнаружен, никуда не уходит. Наоборот, неспешно подходит поближе и по-взрослому говорит:

– Шаман Еохор разыскивает охотника Львиного Хвоста.

Вот тебе ещё что за новость, стоило только помянуть, - чуть не подскакивает Львиный Хвост. Шаману-то он зачем понадобился? Может, всё-таки как-то связано с Чёрной Ивой, с его намерениями, пронюхал, может, что-нибудь шаман или… От Еохора всякого можно ожидать. И нельзя не отозваться. Надо идти. Он понуро идёт.

Путь недолог. Как ни хочется Львиному Хвосту идти медленнее, всё равно он не может свернуть. И не может остановиться.

Шаман, как всегда, поначалу вертится вкруг да около. Как здоровье охотника? Как самочувствие? Как здоровье жены? А как сына? Львиный Хвост отвечает на всё по порядку, но шаман вроде бы даже и не особенно слушает. Не за тем же позвал, наверняка, не за тем. Но, наконец, говорит и по делу:

– А вот Режущий Бивень ведь друг для Львиного Хвоста.

Львиный Хвост сразу же вдвойне насторожился.

– Да, друг.

– Ну и как там Режущий Бивень?

Странный вопрос. Разве он сторож Режущему Бивню? У Львиного Хвоста уже готовы затрястись поджилки. Как-то связано это с Чёрной Ивой, какое-то хитрое переплетение, на что-то шаман намекает, сейчас и вовсе допрашивать начнёт.

– Ну и о чём же друзья говорят между собой?

– О разном, Еохор, - поджилки уже затряслись, сами собой затряслись, хотя ничего такого страшного ещё не сказано, но Львиный Хвост заранее подобрался, скукожился – ждёт.

– Чем так напуган охотник? – шаман заметил испуг, улыбается, – Наверное, есть в чём повиниться Львиному Хвосту?

– Нет, шаман, не в чем виниться. И разговоров никаких не вели. Так, обычные только беседы. Охотничьи.

Львиный Хвост пытается сдержать волнение, успокоиться, чтобы шаман поскорее отстал, чтоб не пытал. Шаман, кажется, понимает:

– Ладно, Львиный Хвост. Одна только просьба: надо бы тихонечко последить за Режущим Бивнем.

Львиный Хвост забыл про свой испуг. Лишь удивление осталось. Рот сам раскрылся чуть не до ушей:

– Как? Зачем?

Шаман усмехается, глядит исподлобья колючим взглядом:

– Мало ли что. Вдруг разговоры какие странные начнёт заводить. Про перемены какие-нибудь. Про то, чтоб оргии отменить…

– Оргии отменить? – удивление Львиного Хвоста только усиливается. Но, кажется, шаман прав. Он, кажется, даже помнит такой разговор. Но не скажет. Нет, шаману не скажет. Сам пускай вынюхивает. Он не женщина, чтоб про друга болтать. Но оргии отменять, конечно, не надо:

– Разве кто-нибудь хочет отменить оргии, разве так можно?

– Сейчас уже всё можно, - криво усмехается шаман. – Это раньше люди жили, а сейчас… – шаман умолкает на полуслове, но Львиный Хвост готов продолжать:

– Что же сейчас, Еохор? Разве не люди сейчас мы? Тогда кто?

Шаман опять глядит исподлобья, прищурился даже. Жутко становится от этого взгляда. Будто что-то вытаскивает изнутри. Тянет и тянет, как за верёвочку.

– Настоящими были волосатые люди. Но наши предки их съели. И теперь нам за это не будет покоя. Все люди хотят теперь жить без подчинения духам, своим умом. Чтоб их ум командовал духами, а не наоборот. Как та женщина, что заболела. Только шаман идёт против всех. Кто поможет шаману? Львиный Хвост поможет?

– Ну да, - подобострастно кивает Львиный Хвост, конечно, поможет, а сам думает: «Дудки!» Но шаман ведь может увидеть, что он на самом деле думает, потому Львиный Хвост торопится задать вопрос:

– Но почему наши предки съели волосатых людей?

Шаман смерил охотника взглядом, с ног до головы. Чувствует. Но всё равно отвечает. Целым рассказом:

– Потому что был голод. Великий Дух послал голод, дабы люди постились и постигали Горние Миры. Люди были покрыты густыми волосами, чтоб им было тепло, чтоб они легче могли уходить в миры сновидений. А наши предки сказали: «Мы голодны! Не хотим сновидений с пустым животом. Не хотим спать. Хотим охотиться, добывать мясо, пировать и устраивать оргии». Но Великий Дух послал холод и убрал всех зверей. Людям нужно было поститься и уходить в сновидения. Волосатые так и сделали. А наши предки ослушались. Они остались бодрствовать, нашли спящих Волосатых, убили их и съели. И Великий Дух осерчал. Он отвернулся от людей. Люди больше не слышат Его. Только шаманы. Но люди уже ропщут и на шаманов. Таково их назначение. Роптать. Слышать свой ум, а не Духа.

– Никто не ропщет на шамана, - пытается испуганно возразить Львиный Хвост, да только поздно. Махнул рукой Еохор, повернулся и пошёл прочь.

А Львиный Хвост уже и позабыл, о чём тот говорил. Что за дело ему до давних предков и их прегрешений. Сейчас он живёт, о сегодняшнем думает, а не назад озирается. Кажется, оргии всё-таки будут, - всё, что усвоил. И радуется.