Геннадий Падаманс - Первостепь
Режущий Бивень поражён речью жены. Очень умно она говорит, рассудительно, но как-то совсем холодно, как-то не так. Похоже на то, как он сам совсем недавно рассуждал об этой женщине. Как-то совсем по-чужому, совсем-совсем. Будто они все чужие, из разных племён. Режущему Бивню снова становится стыдно: и за себя, и за свою жену. Он опять упускает нить разговора, думает о своём, о том, что всё-таки что-то с людьми происходит, что-то пошло у них наперекосяк. Вроде навалом еды, вроде днями без дела слоняются, надо бы радоваться, а они… вот и Сквалыга там, в чуме, о чём она говорит!.. «Знаешь, подруга, мне кажется, что мы с тобою тоже скоро умрём». Вот уже бред, - возмущается Режущий Бивень, - совсем женщина заговорилась, наверное, пора ему забраться в чум и прервать, однако женщины и сами о другом заговорили. Чёрная Ива предлагает отправиться по ячмень, как собирались, но подруга вроде бы уже не хочет. «А как же Игривая Оленуха?» - спрашивает. Режущий Бивень слышит, как рассердилась Чёрная Ива. Совсем не на шутку. Что с ней такое? Ругает Сквалыгу. Опять та за старое, опять поминает. Ну пусть сидит возле чума Соснового Корня и пусть караулит!.. Сдалась Сквалыга. Перед Чёрной Ивой никому не устоять. Пойдут сейчас по зерно, а про Игривую Оленуху вообще не будут вспоминать. «Пускай идут, - думает Режущий Бивень. – Пускай идут». Однако сильно его разволновал этот женский разговор, надо бы ему самому порасспросить Чёрную Иву. Что-то ведь здесь не так. Вообще, всё не так. «Всё не так у людей», - думает Режущий Бивень. Как-то надо менять. Всё менять. По-серьёзному. Разом.
****
Плохие новости никого не радуют. Львиный Хвост давно уже приготовился к путине, осталось взять острогу, сеть – и выступить: набить рыбы, вернуться и… И ещё одна плохая новость. Жена его друга должна умереть. Другого друга, не Режущего Бивня, но если та умрёт как раз перед оргиями, это могут посчитать за дурной знак и отменить празднества. Задержку тайменей тоже могут счесть за дурной знак. А Львиный Хвост, кажется, больше не может ждать. Так ему хочется быть с Чёрной Ивой.
Кто-нибудь со стороны, если б знал его мысли, мог бы подумать, что в него вошёл бес, какой-то злой дух. Львиному Хвосту иногда и самому такое кажется. Что-то не то с ним творится. Он может делать всё как обычно: охотиться, рыбачить, мастерить острогу, утеплять чум – всё это он сделает как надо. Но после, когда всё уже сделано и других занятий больше нет – вот тогда сразу и наседают на него думы о Чёрной Иве. Ни о ком другом думать не может: ни о жене, ни о сыне – только о ней. Почему? Если он попытается спросить себя самого, то ответа не будет. Вразумительного ответа. Нет, он, конечно, скажет, что Чёрная Ива не такая как все, просто иная; но если бы кто потребовал доказать… доказать он способен только себе. Другим даже не заикнётся. Но сам-то он знает. Да, у него нормальная жена, не хуже, чем остальные, ребёнок нормальный, сын, всё, кажется, у него есть, но это всё – не то. Потому что когда-то, совсем в другой жизни, он был с Чёрной Ивой – и был по-настоящему счастлив. А теперь только тень от той жизни, только бледная тень.
Конечно, может и так получиться, что оргии будут, всё будет, да только Чёрная Ива с ним не пойдёт. Не захочет – и не пойдёт. Он готов допустить и такое, готов ко всему: не пойдёт, тогда он будет ждать следующих оргий, терпеливо дожидаться ещё год. Но лучше ему думать о хорошем. Наверное, для того и устраиваются оргии, чтобы люди могли проверить себя. Чтобы могли пробно сойтись и друг друга узнать. Чтобы не было ни у кого друг от друга секретов… Вот они так сойдутся – и вдруг… вдруг Чёрная Ива узнает, что Львиный Хвост для неё самый лучший, лучше даже Режущего Бивня, потому что они созданы друг для друга, потому что они уже были вместе, когда-то, в прошлой жизни, и теперь опять станут вместе… Если б не было оргий, как это узнать Чёрной Иве?.. Никак. Да, не может совсем без неё Львиный Хвост. На оргиях с нею сойдётся, а после… после Чёрная Ива тоже захочет его, и будет что-то по-новому. Львиный Хвост особенно не утруждается представлять, как именно будет. Как-то так само собой разрешится. Наверное, как-нибудь разрешится. Режущий Бивень куда-нибудь исчезнет. Просто возьмёт и исчезнет. И Чёрная Ива сама придёт ко Львиному Хвосту.
Львиный Хвост вздыхает. Бес в нём сидит. Почему он Львиный Хвост, а не простой лев? Тогда бы знал своё дело и ни о чём не задумывался. А сейчас? Может хоть кто-то представить, о чём он думает так напряжённо? Зазорные думы, он знает, зазорные и даже вредные. Но без них что останется от Львиного Хвоста? Пустота только останется. Кому нужна пустота? Ему – не нужна.
Иногда бес вроде как отпускает его, и тогда он думает немножко по-другому. Тогда он понимает, что может случиться и так, что всё будет, как он того хочет. И оргии будут, и Чёрная Ива от него не убежит. Они будут вместе, но… ничего не случится. Ничего такого иного, как он представляет. Всё как всегда. Как с женой. Как обычно. Возможно, так будет. Но бес ведь его всё равно не отпустит. Просто ему тогда придётся придумать себе новую мечту. И всё повторится. С новой мечтой он будет мечтать день и ночь. Мечтать и стареть. Вырастет сын. Одряхлеет жена. А он по-прежнему будет думать о какой-нибудь Белой Берёзе…
Надоело Львиному Хвосту сидеть, поднялся. Сходит, пожалуй, к Сосновому Корню. Вдруг жена у того на поправку пошла.
Сосновый Корень сидит перед своим чумом прямо на голой земле – и можно уже даже не подходить. Одного взгляда достаточно, чтобы понять. Длинные светлые волосы Соснового Корня собраны сзади в пучок – так их даже легче отрезать, - думает Львиный Хвост. Раз – и готово. И скоро, похоже, отрежет Сосновый Корень свои длинные волосы. Потому что надежд у него не осталось. Но Львиный Хвост всё же подходит, здоровается и даже присаживается рядом, тоже на голую землю.
– Поправляется ли жена Соснового Корня?
Сосновый Корень сначала просто качает головой, но потом ещё и подтверждает словами:
– Нет, не поправляется. Хуже становится.
Ну да, Львиный Хвост так и думал. Всё ясно. Точно, оргий не будет. Ничего не будет. Чёрная Ива останется с Режущим Бивнем, ему же останется только мечтать.
– Моя жена ворожила в кустах на месте смерти гиен, - добавляет вдруг Сосновый Корень, а Львиный Хвост едва не прослушал, задумавшись о своём. Но всё равно удивлён:
– Да ну, Сосновый Корень… В таком ужасном месте… И что же она там наворожила?
– Не знаю, - коротко отвечает Сосновый Корень. Хотя, что беду себе наворожила, это понятно. А вот что пыталась?
– А шаман ничего такого не сообщил, что пыталась наворожить?
Сосновый Корень поворачивает голову, глядит сбоку на друга:
