История одного филина - Иштван Фекете
— Я не нашел никого, только противная жаба сидела у задней стенки. Жаба — вонючая тварь.
Ху шевельнулся.
— Случалось, птенцами мы ели лягушек, и не скажу, чтобы это было невкусно. Правда, мы заглатывали их целиком. Но сами мы никогда не бывали там, откуда родители приносили лягушек, потому что ловили их на болоте, за гребнем скалы, и из пещеры его не видать… А потом пришел человек.
Мацко слушал, навострив уши. Но Ху опять на долгое время замолк — ни единого знака, что можно было бы истолковать как продолженный разговор. Но вот филин тряхнул крыльями.
— Скажи, человек умеет летать?
Мацко долго скреб лапой шкуру, что означало у него напряженное размышление.
— Не знаю точно, я еще ни разу не видел, чтобы человек летал, правда, и летающих собак тоже не видал… а они мне знакомы лучше… вот Келе, аист, Чирик, воробей, Нерр, ястреб — те часто летают. Даже наседка Ката не умеет летать, разве что вскарабкается на забор, но это что за полет!
— А человек умеет! — кивнул филин. — Но, наверное, только в темноте. Иначе как бы он мог проникнуть в пещеру, где было наше гнездо?
Мацко уставился в землю.
— Не знаю…
— А теперь лучше тебе уйти, потому что мне надо подумать; если мне когда-нибудь да удастся вырваться на свободу, я устрою гнездо в таком месте, куда не залететь человеку.
Но Мацко не двинулся с места, и филин Ху понял, что пес к чему-то прислушивается.
— Ты тоже слышишь?
Где-то высоко в темном небе раздался гул самолета, звук приближался, и скоро из мерного рокота перешел в оглушительный грохот.
Ху встопорщил перья, а Мацко приник к земле. Гул самолета какое-то время отдавался эхом от стен домов, затем постепенно стал стихать, перешел в отдаленный шум и исчез совсем.
— Это был человек! — поднялся Мацко.
— Человек! — кивнул филин Ху, и перья его снова встопорщились. — Знай, с этой минуты страх проник в мое сердце: я понял — человек тоже умеет летать!
Йошка Помози еще до рассвета перекинул через плечо старую отцовскую суму.
— Ну, я пошел, мама…
Мать окинула сына заботливым взглядом.
— Береги себя, сынок… и передай Бицо поклон от меня.
В деревне, погруженной в предрассветный сумрак, царила давящая тишина, и шаги парня гулко отдавались от заборов. Он минул железнодорожный переезд, затем кирпичный завод, где давно уже не обжигали кирпич, а после того пошли поля.
Серой лентой дорога подбиралась к вершине холма, а между грядок свеклы трусил к дому заяц. Заяц был совсем близко от Йошки, но даже и ухом не повел в его сторону, хотя башмаки парня громко стучали по каменистой дороге.
— Ну и храбрец, этот заяц! — про себя улыбнулся Йошка, но эту мысль тотчас сменила другая, тревожная: пожалуй, старый Бицо встретит его не слишком радостно. — А впрочем, не все ли равно, как его встретит Бицо, хорошо или плохо!.. Поговаривают, что старик он придирчивый… Хотя далеко не все бывает так, как о том болтают люди. Моя забота — перенять, чему будут учить, а Бицо — что ж в конце концов он также подчиняется агроному.
Слева, с низины пастбища, полз легкий туман, и когда он достиг подножия холма, — того места, где приходилось «учить» Ветерка, — проглянуло солнце.
Другой склон холма был изрезан оврагами и порос нечастым леском, у опушки его, на крайнем дереве, сидел сарыч.
— Агроном никогда не трогал сарычей, — вспомнил Йошка, — он говорил, эта птица полезная…
Сразу за лесом стоял трактор, и возле него уже копошился человек.
— Вот-те на! Выходит, для начала я опоздал…
И Йошка заторопился к трактору.
— Доброе утро, дядя Бицо! Я опоздал?
Бицо протянул парню руку.
— Нет, пришел в самое время! Это мне не спится, не лежится… Сплю плохо, а раз проснулся, тут и встаю… Одежда твоя могла быть и поплоше, не на гулянку…
— Говорил я матери, а она сказала, для первого раза положено одеться во что поприличнее. Да еще просила она передать вам поклон, дядя Бицо.
— Благодарствую, — сказал старый механик и добавил задумчиво: — Эх, и красивой же девкой была твоя мать!.. Эти, нонешние… — И механик только махнул рукой. — Ну, теперь приглядывайся, сейчас мы заправим трактор. Отец твой еще на волах пахал, помню я его, он здесь батрачил… давно это было… Потом пришла война, — и разом все порешила…
— Говорят, больше войны не будет…
— Вот и ладно, простому люду от этой войны нет никакого проку. Порожний бидон отнеси в вагончик, и двинем с богом, только сперва прогреем мотор.
На краю леса виднелась фанерная будка, поставленная на колеса. Йошка поискал глазами, куда бы поставить бидон, и тут же увидел, что в вагончике все разложено по своим местам, что в нем — удивительные для такой тесноты чистота и порядок. Парень решил, что и он будет впредь блюсти такой же порядок, можно сказать, он обязан поддерживать порядок, иначе не миновать ему солдатчины.
Не то, чтобы Йошка боялся военной службы или даже фронта.
«И там тоже люди», — думал он, но тотчас вспоминал отца, погибшего на войне, и мать, как она, оставшись вдовой, своим потом и кровью растила двоих детей: старшую дочь, что теперь уже замужем, и его самого; и вот теперь он, Йошка — единственная опора матери, поэтому Йошка считал, что поступает умно и справедливо, стараясь не попасть в солдаты и учась для этого на тракториста.
Йошка захлопнул дверцу вагончика и замер, потому что в этот момент затарахтел мотор трактора.
«Старик мог бы и подождать меня, — подумал Йошка, — показал бы, как запускать мотор».
— Садись рядом, — прокричал Бицо, перекрывая шум мотора, — и приглядывайся, а к полудню уже и сам сможешь; о внутреннем устройстве мотора я расскажу тебе за обедом. Ну, держись, ученик!
С вершины холма, как на ладони, открывалось село, из труб над домами клонились к югу столбики дыма.
«Северный ветер, — определил Йошка, — а здесь, наверху, совсем и не чувствуется…»
Сарыч недвижно сидел все на том же дереве и, по-видимому, не обращал ни малейшего внимания на тарахтение трактора. Чабан гнал на водопой отару, и овцы, как крупные бурые комья, перекатывались по лугу, пока не сбились плотной серой лентой вокруг корыта.
— Теперь смотри, я глушу мотор! — крикнул Бицо. — Следи, как я действую рычагами и педалями. Запомнил? — спросил механик, когда трактор остановился.
— Вроде запомнил.
— А теперь смотри, как запускать. Это рычаг сцепления… у межи плуги всегда поднимают. Если толкнуть рычаг от себя, плуги поднимутся. Потянешь к себе,
